litbaza книги онлайнРоманыВсе возможно - Салли Боумен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 77
Перейти на страницу:

Он замолчал и быстро посмотрел на Элен. Его раскрасневшееся лицо снова сделалось бледным.

— Элен, только не говорите мне, что вы хотите опубликовать ваше заявление. Это равносильно самоубийству… Элен, умоляю вас…

Она, не отвечая, продолжала смотреть на разложенные перед ней газеты. Лицо у нее тоже слегка побледнело, но в остальном она выглядела так же, как всегда. Берни решил, что она не может прийти в себя от потрясения.

— Элен, не надо торопиться, — проговорил он более мягким тоном. — Давайте я налью вам чего-нибудь выпить, и мы еще раз все обсудим. Что вы хотите — виски, бренди?

— Спасибо, я не буду пить. — Элен подняла голову и пристально посмотрела на него. — Берни, многое из того, что здесь написано, — правда, и вы знаете это не хуже меня.

— Многое?! — Берни мгновенно вскипел. — Элен, о чем вы говорите? Ну, положим, один-два факта и впрямь соответствуют действительности, но остальное-то — ложь, клевета, грязная подтасовка! Да-да, вот именно, грязная подтасовка! — горячо повторил он, как будто это выражение могло подтвердить его правоту.

— Нет, Берни, я уверена, что фотография, сделанная в Луизиане, настоящая. Мы действительно жили там некоторое время. Да и то место, куда мы переехали потом, было ненамного лучше. Оно до сих пор существует, Берни, и мне кажется, что следующая статья будет посвящена именно ему. Это трейлерная стоянка недалеко от маленького провинциального городка в Алабаме. Я не сомневаюсь, что журналисты уже добрались до нее и поговорили с людьми, которые меня помнят.

— О боже, — простонал Берни, — трейлерный поселок. Только этого нам не хватало!

— Это мое прошлое, Берни. — Она помолчала. — Все остальное действительно неправда. Моя мать ушла от отца, когда мне было два года. Я жила с ней до самой ее смерти. Отца я больше не видела. Я даже не знала, жив он или умер… Только в морге, когда меня попросили опознать его труп, я наконец поняла, что это он.

Наступила тишина. Берни налил себе еще немного виски и осторожно отпил. В голове у него шумело. Он чувствовал, что если сейчас же не глотнет чего-нибудь покрепче, то окончательно потеряет способность соображать.

— Ну хорошо, — помолчав, хмуро проговорил он, — предположим, мы опубликуем ваше заявление. В конце концов, не обязательно давать его в том виде, в каком вы его продиктовали. Можно кое-что изменить, внести небольшие поправки. Например, написать, что все эти годы вы его искали, что вы хотели ему помочь, что вы простили его, несмотря ни на что… Да, это, пожалуй, пойдет. Хорошо бы добавить еще несколько трогательных подробностей. Вы не помните, как он обращался с вашей матерью? Если бы мы упомянули, что он ее бил, это было бы вполне в духе телесериалов…

— Но не в духе того, о чем мы говорили раньше, Берни.

— Не «мы», Элен, — я, я и эти продажные журналисты. Вы никогда не сочиняли о себе никаких историй.

— Да, но и не отрицала того, о чем писали вы. Хотя могла бы. — Она встала. — Нет, Берни, не надо ничего выдумывать, они все равно на это не клюнут. Я не хочу больше лгать. Опубликуйте мое заявление, и покончим с этим.

— Но, Элен, это невозможно! Если мы напечатаем ваше заявление, они решат, что мы согласны со всем этим бредом про несчастного отца, умирающего перед домом жестокой дочери. Ведь как ни крути, а он действительно умер у ваших ворот. Кто поверит, что вы узнали его только в морге? — Он замолчал и покосился на разбросанные газеты. — А любовники? Что вы будете говорить про этих дурацких любовников? Господи, и откуда они их только выкопали? Пять лет не было ни малейшего намека на любовную связь, и вот, пожалуйста…

Элен посмотрела на него в упор, и Берни смущенно отвел глаза.

— Я не считаю нужным оправдываться, — медленно проговорила она, — мне все равно, что они обо мне пишут, пусть это остается на их совести.

— Элен, это не выход. Подумайте об «Оскаре»…

— Нет, Берни, — твердо ответила она. — Если кто-то считает возможным верить этим сплетням, тем хуже для них. Я просто перестану иметь дело с такими людьми, вот и все.

Голос у нее дрожал, но не от страха и не от потрясения, как он подумал вначале, а от негодования. Берни грустно посмотрел на нее.

— Боюсь, что вы ошибаетесь, Элен, — проговорил он. — Это далеко не все. Это только самое начало.

Он, разумеется, оказался прав. После короткого затишья, длившегося примерно один день, разразилась настоящая буря. Знакомые звонили и отменяли приглашения, не утруждая себя объяснениями и извинениями; журналисты часами дежурили перед воротами виллы, а стоило ей выйти хотя бы ненадолго, окружали ее и забрасывали глупыми вопросами; писатели, еще недавно присылавшие ей свои сценарии с просьбой прочесть и выразить свое мнение, звонили и требовали вернуть их обратно; начинающие продюсеры и подающие надежды режиссеры, умолявшие ее сняться в их фильмах, отворачивались, встречаясь с ней взглядом в ресторане; модельеры, мечтавшие увидеть на ней свои платья, откладывали примерку со дня на день, забывая назвать окончательный срок. Но хуже всего были письма. Элен, которой невыносимо было видеть эти проявления человеческой подлости, чувствовала, что в конце концов могла бы простить все, но только не письма. Она, конечно, и раньше получала анонимные послания — в Голливуде не было актера, который бы их не получал, — но они не шли ни в какое сравнение с тем, что обрушилось на нее сейчас, и не только по содержанию, но и по объему. Поначалу писем было довольно мало, не больше десяти в день, но потом они посыпались как из рога изобилия. Элен и ее секретари кипами швыряли их в огонь, не распечатывая. К сожалению, их не всегда можно было отличить от деловой корреспонденции и писем поклонников, которые тоже продолжали приходить. Внешне многие из них выглядели вполне прилично — в чистых конвертах, аккуратно надписанные, иногда даже напечатанные на машинке. Для того, чтобы выяснить, что они собой представляли, их нужно было раскрыть и хотя бы бегло просмотреть.

А затем появилось продолжение первой статьи. В нем было все: и трейлерная стоянка, и мать, городская проститутка, и дочь, с ранних лет вступившая на ту же дорожку, и сальные воспоминания бывших одноклассников, и ядовитые отзывы Присциллы-Энн, охотно поделившейся с журналистами своим мнением о ее карьере, и безобразные сплетни о ее отношениях с Билли и Недом Калвертом, хотя Элен была уверена, что сам Калверт с журналистами не разговаривал.

Эта статья, разумеется, тоже не прошла незамеченной. Первой откликнулась «Нэшнл инквайр», за ней последовали газеты Франции, Италии и Англии. Каждая старалась перещеголять других, добавляя все новые и новые подробности. Реакция публики была мгновенной — на Элен хлынул новый поток писем.

В письма вкладывали ее фотографии, разорванные, перечеркнутые, с мерзкими подписями и мерзкими вклейками, вырезанными из порнографических открыток. Текст мог быть написан неровным почерком с ужасными грамматическими ошибками или изысканным слогом с безупречной орфографией. Ей желали сгореть в аду, ее обвиняли в том, что она украла чьего-то мужа, ее угрожали убить, описывали, что сделают с ней и ее домашними, когда доберутся до них. Среди авторов были ревностные христианки, которые называли ее нечестивой Иезавелью и Вавилонской блудницей, и мужчины, верившие, что она имела с ними телепатическую сексуальную связь.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 77
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?