Дёрнул девчонку за руку на себе, прижал к стволу дерева и, склонившись, впился голодным поцелуем в губы Насти. Хотел убедиться, что поцелуй будет таким же, как и с другими девчонками. Влажный. Пошлый. Но нет, бл*ть! Нет! Чувствовать хрупкое тело в своих руках, чувствовать, как робко и неумело отвечает Настя на поцелуй, чувствовать её запах — это вершина того необъяснимого, что в грудной клетке поселилось сегодня. Потому что даже поцелуй с этой девчонкой был особенным. Нежным. Изучающим. Без капли пошлости.

Уже тогда я знал, что спор я выиграю. Потому что я её не смогу никому отдать, пока не насыщусь ей вдоволь.

Я делал всё, чтобы Денис к ней не приблизился. Чтобы она не выбрала Жмуркина. Чтобы она не узнала о споре. Чтобы эта девчонка никогда не узнала о моей подлости. Вот только она узнала. Узнала, каким уродом я являюсь. Беспринципным мудаком.

Глава 18

Макар

С девчонкой я гулял по городу до самого вечера. До тех пор, пока её телефон не начал разрываться от звонков матери. Девчонка, виновато прикусив пухлую нижнюю губу, взгляд извиняющийся на меня вскинула и пролепетала:

— Мамочка волнуется, Макар, — чёрт. Как же сладко она произносит моё имя. — Мне, правда, уже пора.

— Я провожу, — нетерпящим возражения голосом, сказал я.

Увидел, как Настя тут же залилась краской смущения. Бледная кожа лица покрылась румянцем. Никогда не знал, что смущение может быть таким… возбуждающим и будоражащем. Мне до ломоты в костях хотелось коснуться румянца на её щёчках губами. Но я отчего-то сдерживался. После поцелуя во дворе школы, старался держать руки при себе. Избегал контакта с девчонкой, элементарно боясь сорваться. На подсознательном уровне понимал, что если буду напирать, то девчонка испугается. Закроется в себе. А я этого не хотел. Можно было лгать даже самому себе, что дело в споре, но это было не так. По какой-то необъяснимой причине мне хотелось расположить именно ЭТУ девушку к себе. Приручить. Видеть улыбку на её полных губах, которые она постоянно прикусывала. Особенно в моменты, когда я вызывал у неё улыбку. Каждый раз, тихо посмеиваясь над моей идиотской шуткой, она заправляла тонкими пальчиками заправляя гладкие волосы за уши. Особо умиляли пряди, которые были чуть волнистыми от того, что Настя их за ушки  неустанно заправляла. Хотелось оттянуть их губами. Носом уткнуться в маленькое ухо. Оно у неё реально маленькое. Меньше моего мизинца. Чистая, без прокола, мочка вызывала желание вобрать её в рот. Провести языком. Выбить из груди девчонки стон. Короче, вставляло меня конкретно. Я подмечал в Макаровой детали, на который до этого всегда было наплевать. Всегда было срать на рост девчонок, с которыми я спал. Но бл*ть. Когда в тесноте автобуса Настя оказалось тесно прижатой ко мне, а её нос уткнулся мне в грудную клетку, я довольно скалился. Нравилось, что макушка оказалась под самым носом. Так её приятный запах перебивал десятки других. Успокаивал рецепторы. Нравилось, что теплое дыхание согревает грудную клетку сквозь плотную ткань толстовки. Нравилось, что её худощавое, я даже сказал бы, костлявое тельце прижимается так близко. Нравились её густые волосы, пушистые длинные ресницы, сочные полные губки, уши, тонкая шея. Я чувствовал себя сопливым романтиком. Размазнёй. Но нихрена с этим поделать не мог. Тот день как-то особенно чётко отпечатался в моей памяти. Особенно наш второй поцелуй, когда проводив её до дверей дома, не выдержал и впечатал девчонку в стену. Помню, как изумлённо она выдохнула. Как распахнула шире свои чёрные глазища. Как впилась плывущим взглядом в моё лицо. Эмоции на её румяном личике говорили громче слов. Она хотела, чтобы я её поцеловал. И когда я медленно склоняться стал, специально медленно, чтобы не упустить ни единой эмоции, она глаза закрыла и губы приоткрыла. Вся выдержка, которая и так трещала по швам и к концу дня держалась на ниточке, полетела к чертям. С несвойственным для себя рычанием впился в манящие губы поцелуем. Мягкие и податливые губки открылись навстречу. Послушно впустили мой язык. С жадностью исследовал её рот языком. Руками оглаживал подрагивающие плечи и узкую спину с выступающими позвонками. Она была маленькой и хрупкой. Я даже боялся сделать неверное движение, чтобы ненароком не сжать руки слишком сильно и не сломать ей что-то, не оставить синяков на нежной коже. Но девчонка сама цеплялась тонкими пальчиками за мою толстовку. Привставала на носочки, чтобы оказаться к моему лицу как можно ближе. Сама тянулась к моим губам. И это заставляло довольно улыбаться в поцелуй.

С титаническим трудом, когда мысли уже начали перетекать в горизонтальную плоскость, отстранился от Насти. Повесил сумку на плечико. Поцеловал в лоб и сбежал, чтобы не сорваться. А на следующее утро я приехал к её дому на тачке, чтобы подбросить в школу. И, конечно же, в***аться. Показать свою тачку. На всех девчонок это всегда безотказно действовала. Вот только Настя не была всеми. Она обрадовалась мне. Улыбнулась так солнечно и открыто, что в груди тепло разлилось, и сердце в глотку нырнуло. Кажется, оно там поселиться решило. Девчонка выглядела иначе. Волосы были аккуратно заплетены в колоски, глаза подкрашены, а на губах блестела гигиеническая помада, которую я сожрал, едва Настя села на переднее сиденье моей тачки. Думал, что девчонка смутится, но она ладошками обхватила моё лицо и целовала пылко в ответ. Неумело отвечала на поцелуй, зубами цепляя мои.

— Прости, — смутилась она, когда прокусила острыми зубками мою нижнюю губу. — Я случайно, — губами прижалась к кровоточащей ранке.

От того, чтобы взять девчонку прямо в машине меня удержал ремень безопасности, впившийся в плечо.

Я не отлипал от девчонки ни на миг. Каждую минуту проводил с ней. Месяц пролетел как день. Я срал на смешки за спиной. Плевал на истерики Юльки, которую бросил после прогулки по городу. Чхал на подколки друзей и Дена, который наивно полагал, что мне нужен байк. Мне не был не нужен никто, кроме девчонки. Мне нужно было видеть, как сияют её глаза. Как она заправляет волосы за уши. Как она ест, пьёт, спит. Мне нужна была эта вся девчонка полностью.

Особенно её нежность и любовь. Она была похожа на маленького ласково котёнка. Тянулась всегда к моим прикосновениям. С готовностью отвечала на поцелуи, при возможности перебираясь на колени и седлая