Марианна

Россия, Москва

― Опять этот сон, ― вымученно буркнула я, падая обратно на подушки, прикрывая глаза и усмиряя сбившееся дыхание. На лбу выступили бисеринки пота, как результат переживаний в странном сновидении. Щёки до сих пор жгло румянцем.

Уже которую ночь мне снится один и тот же сон, где меня посещает мужчина, с каждым разом всё больше и больше распускающий руки. Да. Мне снятся эротические сны, от которых я просто схожу с ума. Я просыпаюсь в таком возбуждённом состоянии, что, прикоснись ко мне мужчина по-настоящему, взорвалась бы во множественном оргазме.

― Мечтать не вредно, ― вздохнула я горестно. ― Только во сне и могу быть женщиной.

Всхлипнула, перевернувшись на бок. Взгляд невольно скользнул к окну, за которым занимался рассвет. По небу, рассеивая утренний туман, расплылось оранжево-розовое свечение. Первые солнечные зайчики настойчиво пробивались через занавеску, отражались на стене. Опять новый день, который не принесёт мне ничего хорошо. Все как всегда: сон, утро, обыденность, граничащая с пустотой.

― И почему ты мне снишься? ― прикрыв глаза, попыталась возобновить в памяти образ из сна. Особо усердствовать не пришлось. Я отчётливо увидела красивого ухоженного блондина с голубыми, словно лёд, глазами. Его портрет так впился в мою память, словно я лицезрела его в реальности, но на самом деле видела только во сне. И, похоже, только там он и будет ко мне являться, тревожа мою душевную рану и играя с моим либидо.

Таких мужчин с необычной внешностью просто не существовало в нашем бренном мире. Это был незнакомец из детских сказок. На вид не больше тридцати пяти лет. Экзотичность заключалась в том, что он был очень похож на эльфа, чьи изображения заполонили интернет и телевиденье. Вытянутые уши, которые проглядывали сквозь массу длинных распущенных платиновых волос, ни с чем спутать нельзя. Кошачий разрез глаз тоже свидетельствовал не в пользу человеческой расы.

Незнакомец всегда приходил ко мне с обнаженным торсом, словно наглядно демонстрируя свою гибкость и стройность. Его тело было настолько красивым, словно над ним не один день трудился талантливый скульптор.

Мне впервые хотелось не только смотреть, но и трогать мужчину. И во сне я следовала своим желаниям, да так, что, вспомнив, с каким упоением отдавалась своему любовнику из ночных грез, покраснела.

― И где же ты, мужчина моей мечты? ― крикнула я, вставая с постели. В ответ ― тишина. ― Ты только и можешь, что приходить ко мне во сне! А наяву слабо?! ― подошла я к трюмо, разговаривая со своим отражением.

Зеркальная гладь отобразила среднего роста шатенку с курносым носиком, в котором красовался пирсинг, сделанный месяц назад: небольшой гвоздик с белым камушком на левом крыле носа. Но это ещё не все сюрпризы. Когда после длительной поездки меня увидела тётя, то чуть в обморок не упала. Пирсинг украшал мои губы, брови, уши. Волосы были выкрашены в термоядерный фиолетовый цвет. На виске красовалось тату лотоса. Появились и другие татуировки, но тете знать о них не обязательно.

Тогда, в США, я оторвалась на полную, экспериментируя со своей внешностью. Сейчас, чтобы лишний раз не травмировать родственницу, мне пришлось выкраситься в прежний цвет и оставить украшения только в носу и ушах. Это была единственная уступка с моей стороны. Выбор одежды остался за мной.

Уже в который раз я рассматривала себя внимательным взглядом, надеясь, что хоть сегодня увижу прежнюю себя. Но нет. В отражении я поймала свой взгляд ― пустой и безжизненный, словно я труп. Хотя я и есть труп. Я умерла душой два года назад, от меня осталась только симпатичная оболочка, но и ту приходилось прятать, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Стройная фигура навсегда скрылась в слоях одежды. Кокетство выветрилось на раз, вместо него пришло безразличие.

Прекрасные нимфы нашего города могут спать спокойно, ведь они навсегда потеряли конкурентку в моем лице.

Никаких платьев, юбок, вызывающих кофточек и шпилек. Теперь повседневные атрибуты в одежде ― штаны цвета хаки или что-то типа них, а еще мешковатые кофты и берцы.

Однажды судьба преподала мне урок, и я запомнила его на всю жизнь.

― Ненавижу, ― ткнула я пальцем в свое отражение и, тут же развернувшись, пошла принимать душ.

***

― Марианна, может, устроим сегодня шопинг? ― вот уже полгода, как каждое утро я слышу одну и ту же фразу. И не надоело ещё тете? Видимо, нет. Взгляд родственницы брезгливо прошёлся по моей фигуре, задержавшись на берцах. ― Как можно ходить в этом? ― дёрнула носиком тётя, пригубив из чашки зелёный чай, оттопыривая мизинец.

Стоит только мне открыть рот, как тётя тут же «присядет» на мои бедные уши, поэтому я стоически молчала, делая вид, что слушаю её внимательно. У каждой из нас было своё мнение о предмете спора, поэтому препираться было бессмысленно. За год я уже привыкла к своей внешности и менять её не собираюсь даже в угоду тёте. В своём нынешнем облике я чувствовала себя комфортно, но Жизели этого не объяснишь.

Поставив чашку на стол, женщина снова обратилась ко мне:

― Мари, пойми, ты из интеллигентной семьи, а одеваешься как бродяжка. И пирсинг твой, ― поджала губы, ― просто ужас какой! От тебя уже шарахаются все! С такими темпами ты не найдёшь себе приличного мужа, ― сделав трагическую паузу, добавила: ― если вообще его найдёшь.

― Мне не нужен муж. Я в состоянии позаботиться о себе сама.

― У каждой женщины должен быть мужчина, который будет заботиться о семье! Это заложено природой!

Тётя даже злится на манер аристократки. Посторонний человек ни за что бы не понял, что сейчас моя тётя Жизель зла, как тысяча чертей. Её движения оставались сдержанными, никаких кривляний, эмоции под контролем. Даже удивительно, что она позволила себе проявить передо мной слабость и выразить негативное отношение к моему образу. Видно, совсем я в печёнках у неё сижу. Я смотрела на тётю, чуть опустив веки, наблюдая исподтишка, как та, словно робот, совершала механические движения: подняла чашку, пригубила, поставила и опять по кругу. Хоть бы улыбнулась, что ли.

― Ты меня слушаешь?

― Да, тётя.

― Марианна, сколько можно говорить, чтобы ты не называла меня тётей. Мне всего... ― замолчала, пытаясь подобрать слово. Даже в кругу семьи женщина не хотела озвучивать свой возраст. ― Жизель. Пожалуйста, зови меня Жизель.

― Хорошо, ― равнодушно ответила я, вставая из-за стола.