Я прервал чтение, пытаясь вздохнуть. Что-то вроде икоты, похоже, опустошило легкие.

– Ричард? – произнесла Майра. Я не просто вздрогнул, а словно скакнул через пресловутое поприще[8]. Теща не могла этого не заметить. Она стояла в дверном проеме спальни, прислонясь плечом к косяку. – Извини, я тебя напугала?

Я покачал головой, не прибегая к словам, ведь, попробуй я заговорить, она бы многое поняла. Я не мог дохнуть. Не мог сердце успокоить. И я понятия не имел, отчего внезапное появление Майры так основательно меня встряхнуло.

– Я подумала, что завтра могу отправляться домой, – сказала она. – Если ты считаешь, что и в одиночку будешь здесь в полном порядке.

– Наверное, справлюсь, – выговорил я, пытаясь скрыть свою бездыханность. – Думаю, надо позволить вам вернуться к вашей жизни.

Она склонила голову набок. Не могу с уверенностью сказать, сколько всего она подмечала.

– Ричард, с тобой все в порядке?

– Да. Отлично. Глупо, но я действительно испугался. Не знаю, почему. Просто голос, когда этого не ждешь. Вы же знаете.

Она еще довольно долго всматривалась в меня, а я в это время гадал, уж не разуверится ли она в моей способности справиться без нее.

– Что ж, доброй ночи, – пожелала Майра.

– Доброй ночи, Майра. Спасибо, что приехали. Это так много значит.

Когда она закрыла за собой дверь в спальню, я сунул распечатки в укромное место среди студенческих работ.

Я стоял на подъездной дорожке к собственному дому, провожая взглядом отъезжавшую Майру. Помахивая с тем притворством, какому мы выучиваемся, едва начав ковылять на своих двоих. Одной рукой. Другой, засунутой в карман, тер спрятанный в нем утешительный камень. Ожидая то чувство утраты, какое испытал, когда провожал взглядом Виду, удалявшуюся по той же улице. Только отъезд Майры ничего не вызвал.

Потом я зашел в дом и закрыл дверь. В мои планы входило закончить чтение распечаток Виды. По-моему, когда-то я достигал большего в своих планах, но, может быть, память меня подводит.

Шестидесяти секунд не прошло, как я услышал стук в дверь.

Само собой, я решил, что это Майра. Судя по времени, так оно и получалось. Она что-то забыла. Вдруг вспомнила про какую-нибудь ерунду, оставленную на раковине в ванной. Или сказать что-нибудь вознамерилась. Хотя, оглядываясь назад, полагаю, она вполне могла бы сообщить свои окончательные суждения по телефону.

Кстати, об «оглядываясь назад», сам стук в дверь поведал мне, что это не Майра. Сама суть того, о чем он оповещал, была совершено другой. Далеко не стук Майры. Этот стук был паническим, настырным. Впрочем, эти интуитивные сведения я отмел в сторону.

Широко распахнул дверь – и взгляд скользнул поверх головы миниатюрной Абигейл. У меня вытянулось лицо, и я понял, что она это заметила.

Вид у нее был безрадостный.

– Где она? – требовательно выпалила Абигейл.

– У меня ее нет.

– Я вам не верю.

– Да верьте, чему хотите. Но у меня ее нет.

– Я сама посмотрю.

Она рванула мимо меня и напрямик направилась к спальне. Я ухватил ее за спинку кофты. На ней была розовая футболка с длинными рукавами, и ткань растянулась, когда Абигейл рванула в свой крестовый поход на поиски Виды. Будто ничто не могло удержать ее. Но тут она отшатнулась обратно и встала, лицом по-прежнему к спальне, все так же растягивая кофту, таща ее вперед, до странности похожая на куколку-марионетку на конце проволочки.

– А вот и… не выйдет, – сказал я. – Не выйдет, если только я вас сам не приглашу войти. Это мой дом, Абигейл. Чисто по-человечески довольно грубо врываться в него и обшаривать, как будто он принадлежит вам. В юридическом смысле это незаконное вторжение.

Абигейл перестала напирать. И выпалила:

– Значит, вы все-таки прячете ее.

Я вздохнул.

– Хорошо. Послушайте. Абигейл. Я проведу вас по всем помещениям в доме, и вы сами убедитесь, что вашей дочери здесь нет. Просто я хотел обратить ваше внимание на необходимость спрашивать разрешение у хозяина, прежде чем осматривать его дом.

Я отпустил ее кофту.

– Виновата, – буркнула она. Все еще смотря в сторону. – Я очень беспокоюсь за дочь. Можно мне собственными глазами убедиться, что здесь ее нет? Ведь я и вправду не знаю, куда еще ей подеваться.

– Что ж, дом невелик, – сказал я. – Так что много времени это не займет.

Я провел ее в спальню, в ванную комнату, на кухню. Даже в гараж.

Казалось, переходя из помещения в помещение, она все больше выпускала пар. По-моему, в гараже она более или менее махнула рукой на призрак своего крестового похода. А с ним и на избыток силы в себе.

– Давно она ушла? – спросил я, запоздало проникаясь сочувствием к Абигейл.

– Со вчерашнего дня.

Мы все еще стояли в гараже, бестолково разглядывая мою машину. Словно бы в ожидании какого-то поступка. Я со стыдом заметил, что машина уже месяцами не мыта. Только не чувствовал в себе никакого позыва хоть что-то предпринять по этому поводу.

– А как насчет ее подруги Эстер?

Заметил, как у нее слегка вздернулись брови. Почти украдкой. Словно бы она предпочла скрыть от меня свою реакцию.

– Она, значит, порядочно вам наговорила, так?

Я снова вздохнул. Дело это становилось привычным для меня. В особенности рядом с Абигейл. Я не ответил. Чувствовал, как во мне занозой саднит ложь, которую она мне наговорила, и еще больше уверился, что лгуньей была она, Абигейл, а не Вида. Это я почти ощущал рецепторами на коже. Не сами по себе лживые наговоры, а ее отчаянное стремление управлять тем, чем управлять невозможно. Это одновременно как и мотив, так и возможность манипулировать.

Мне не по нутру предоставлять сведения лжецам. Полагаю, в этом я не один такой.

– У Эстер я искала, – сказала Абигейл. – Она была очень груба со мной.

– Так же груба, как и я, когда вы ломанулись ко мне в дверь?

Она бросила взгляд (и, само собой, задрав вверх голову) мне в лицо, потом быстренько отвела его.

– Если увидите ее или услышите о ней, пожалуйста, немедленно позвоните мне.

– Только если Вида согласится с этим.

Я чувствовал, как в ней вновь заворошился путаный клубок силы. Бог мой. Вот уж не думал, не гадал, какой огненный шар прячется под кожей этой крохотной, по виду кроткой женщины.

– Вы сговорились не подпускать ее ко мне?