Что же касается Черчилля, то он воспринял известие о вступлении в войну США с явным облегчением. И неудача с «Крусейдером», и потопление японцами линкора «Принц оф Уэллс» и линейного крейсера «Рипалс», и продолжающееся наступление германских войск в России — все это было теперь, по его мнению, уже не существенно. Верный своему принципу ковать железо, пока оно горячо, он уже в первые часы после того, как США объявили войну Германии, напросился на визит в Вашингтон.

Рузвельт отнюдь не стремился к столь скорой встрече, но был слишком тактичен, чтобы ему отказать. А Черчилль спешил. Ночью 11 декабря он проделал длинный путь на север через затемненную от воздушных налетов Британию, в Клайде сел на линкор «Дюк оф Йорк» и тут же отправился через Атлантику. Все время в пути он работал. В результате едва только он сошел с корабля, как готовый к обсуждению план совместной войны против Германии и ее союзников уже лежал в его рабочем портфеле.

План этот был, возможно, излишне обобщенным, но зато исчерпывающим и состоял из пяти пунктов:

Весь огромный экономический потенциал Англии и США должен быть немедленно переведен на военные рельсы и обращен против держав «оси».

Необходимо всеми доступными средствами укрепить коммуникации между США, Англией и Россией, чтобы иметь возможность обеспечивать друг друга необходимым сырьем, военными материалами и вооружением.

Продолжить войну против Германии и ее сателлитов всеми доступными средствами, включая массированные бомбардировки и повсеместно организуемую подрывную деятельность.

Удержать жизненно важные позиции союзных держав на Ближнем Востоке и в первую очередь — Сингапур.

Начать военную блокаду вокруг оккупированной Европы, а также увеличить военную помощь Советскому Союзу, изгнать немцев и итальянцев из Северной Африки.

Выполнение первого пункта плана особой сложности для США не представляло, поскольку возможности американской экономики были и в самом деле исключительно велики. Уже через две недели после визита Черчилля в США президент Рузвельт объявил о принятии грандиозной «Программы Победы». В ней предусматривалось, что уже в 1942 году США должны будут выпустить 45 тысяч танков, 45 тысяч самолетов, а также большое количество артиллерии всех типов, стрелкового оружия, а также соответствующее количество боеприпасов. В 1943 году все эти показатели должны быть удвоены.

Пункт второй был более сложным для своего исполнения, поскольку надежных коммуникаций между США, Англией и Россией в конце 1941 года фактически не существовало. Военно-транспортные перевозки морем требовали значительного количества транспортов и боевых кораблей, а вот именно их-то как раз и не хватало. На Тихом океане действиями японцев флот США был фактически парализован. Требовалось также наблюдать за остатками французского флота в Дакаре и Касабланке, а в Северной Атлантике обеспечивать проводку морских конвоев в Англию и Россию. В довершение всех несчастий британский средиземноморский флот также понес серьезные потери. Сначала был потоплен авианосец «Арк Роял», затем на минах были потеряны сразу три крейсера, в гавани Александрии итальянскими водолазами подорваны два линкора — «Куин Элизабет» и «Вэлиент», а «Бархэм» погиб, торпедированный подводной лодкой.

Потери тоннажа в Атлантике в перспективе должны были стать еще больше, что не могло не затруднить снабжение Великобритании, а через нее и России, в то время как коммуникации в Индийском океане в любой момент могли оказаться под ударом японского флота.

Что же касается пунктов четыре и пять, то Рузвельту и тот и другой показались довольно-таки наивными. В самом деле, операции японцев в Юго-Восточной Азии развивались столь стремительно, что вряд ли можно было говорить о том, чтобы удержать даже такую крепость, как Сингапур. Поэтому, когда он пал, Рузвельт ничуть не удивился.

А вот Черчилль, вернувшись из США и изучив поступившие к нему донесения, сразу же убедился в том, что страшная опасность нависла теперь и над Мальтой. Тем не менее хотя бы как-то поддержать ее было нельзя: сил для этого не было.

Относительно военной помощи СССР и Черчилль и Рузвельт пришли к единодушному решению, что ее нужно как можно скорее увеличить, причем любой ценой. Подразумевалось, что такова должна была быть плата за продолжение участия России в войне против Германии, с тем чтобы ее армия оттягивала на себя большую часть германских сухопутных вооруженных сил. Без этого ее участия они могли быть легко переброшены в Северную Африку и на Ближний Восток, в Ирак, Иран, а затем и в Индию, где их вполне возможно встретили бы как освободителей. Доллары в данном случае заменяли пули, которые американские солдаты все еще не могли выпустить по врагам США!

Впрочем, Рузвельт хорошо понимал, что новая война в любом случае будет сильно отличаться от всех других войн, которые когда бы то ни было велись в прошлом, и отнюдь не порох и пули будут в ней главным оружием. Вот почему, едва только лишь британский премьер-министр покинул Вашингтон, он вызвал к себе генерала Лесли Гровса — известного любителя шоколада, однако человека очень серьезного и ответственного, и предложил ему немедля форсировать работы по созданию и производству атомного оружия. Предполагалось, что первая бомба совершенно исключительной разрушительной силы будет создана и испытана уже через два-три года, после чего следовало производить не менее одной такой бомбы в месяц!

* * *

Что же касается СССР, то там в начале января все правительство во главе со Сталиным переехало еще дальше на Восток, в Куйбышев, чтобы быть подальше от линии фронта, поскольку Горький находился немногим более чем в ста километрах от линии фронта. Встреча Нового года прошла в обстановке тревоги и неуверенности. Поредевшая армия, подорванный постоянными отступлениями и потерей столицы моральный дух войск — все это поставило Советское государство буквально на грань катастрофы, которая не наступила лишь благодаря приходу зимы и сильным морозам, а также прибытию примерно восемнадцати полноценных дивизий с Дальнего Востока.

Привыкшие к суровости сибирского климата, эти свежие войска были развернуты на самых опасных направлениях: в районе реки Миус, под Воронежем и у Владимира. Их было недостаточно, чтобы отбросить врага, но благодаря их усилиям, а также погоде фронт удалось на время стабилизировать. Немецкие генералы не могли не нарадоваться на то обстоятельство, что им удалось взять Москву до наступления по-настоящему сильных холодов, так как средняя температура под Москвой в ноябре была все еще на уровне -5 градусов, а ее наибольшее понижение до -20 произошло между 13 и 18 ноября! Между тем в декабре столбик термометра упал до -25, а 31 декабря показывал уже -35! Автоматическое оружие в этих условиях отказывало, впрочем, только лишь до тех пор, пока один советский военнопленный не объяснил немцам, что в такие сильные морозы оружие нельзя смазывать, а следует начисто промывать его бензином, насухо вытирать и только так стрелять.

Другой проблемой стали обильные снегопады. Мало того, что войскам не хватало теплой одежды, теперь им приходилось еще и воевать чуть ли не по пояс в снегу. Движение транспорта могло осуществляться только по расчищенным дорогам, однако для того, чтобы проложить такие дороги через заснеженные поля, нужны были мощные тракторы и бульдозерные отвалы. Однако даже в тех случаях, когда их и удавалось прокладывать, возникали новые, подчас совершенно неожиданные проблемы. Так, по обе стороны такой дороги уже после двух-трех расчисток вырастали целые снежные валы, не позволявшие транспорту куда-либо свернуть в случае воздушного налета. Даже перекрашенные в белый цвет, автомобили на фоне снега были сверху хорошо видны, так что советские штурмовики Ил-2 свирепствовали вовсю, и ни один их боевой вылет не оставался безрезультатным. Не хватало ни самолетов, ни зенитной артиллерии, чтобы прикрыть все дороги, по которым осуществлялось снабжение передовых частей, поэтому было решено осуществлять транспортировку грузов по ночам. Однако ночью дороги бомбили легкие учебные бипланы У-2, которые немцы хотя и называли презрительно «рус фанер», но страдали от их действий по-настоящему. Наконец какой-то новый русский Кулибин придумал разбрасывать по дорогам самые настоящие средневековые рогатки с четырьмя зубцами, из которых один, как бы такая рогатка ни падала на землю, всегда обращался острием вверх. Ковали их чуть ли не во всех колхозных кузницах из всего, что было у мастеров под руками, остро затачивали и в обязательном порядке красили в белый цвет. Затем партизаны и самолеты У-2 разбрасывали их по заснеженным дорогам, в результате чего шины на немецких автомобилях лопались одна за другой. Свернуть с дороги не позволяли снежные валы по обеим ее сторонам, и колонна становилась отличной мишенью для ночных бомбардировщиков, уничтожающих по нескольку десятков грузовиков за одну ночь!