Таким образом, главной проблемой СССР в начале 1942 года, как это ни странно, была проблема, связанная с транспортом. Дело в том, что РККА с самого начала имела недостаточное количество автомашин, да и те были потеряны в приграничных сражениях и в битвах за Москву, Ленинград и Украину.

Железнодорожный транспорт также пострадал очень сильно, к тому же из-за потери московского железнодорожного узла многие перевозки значительно удлинились. Теперь для того, чтобы перевести несколько дивизий от Тихвина к Ростову, требовалось в четыре раза больше времени, чем раньше. От Ярославля до Горького и дальше на юг в сторону Дона тянулась всего лишь одна железнодорожная магистраль, к тому же она обладала низкой пропускной способностью.

Несколько лучше обстояло дело с перевозками на севере, где в течение 1940–1941 годов была осуществлена постройка железной дороги Котлас — Коноша, соединившая Мурманск и Архангельск с Уралом через Киров. Ведь даже в том случае, если бы немцы и финны смогли бы захватить Мурманск, Архангельск, скорее всего, удалось бы отстоять и продолжать эффективное снабжение страны через север.

В этих условиях Государственный Комитет Обороны утвердил проект рокадной[6]Волжской железной дороги, более чем 1000-километровой магистрали от Сталинграда на север к Саратову и далее на Сызрань, Ульяновск и Свияжск. Решение о ее строительстве было принято 23 января 1942 года. Еще одна линия должна была пройти на Урал через Ижевск и Уфу. Южнее планировалась линия, соединяющая Орск и Гурьев. А еще южнее линия от Сталинграда на Владимировку (Ахтубу), Астрахань и Кизляр. Закончить строительство последних магистралей требовалось уже в марте. Тогда нефть из Баку можно было бы доставлять не только танкерами по Волге, но и в цистернах по железной дороге. Десятки тысяч мужчин, женщин и даже детей были мобилизованы на строительство в условиях степной зимней стужи, так что строились они фактически ценой самого настоящего, да к тому же еще и нечеловечески тяжкого, каторжного труда.

Срок сдачи в эксплуатацию первой рокадной ветки был установлен крайне жесткий — 1 октября!

Рельсов, равно как и шпал, для ее строительства не хватало с самого начала, поэтому было решено разобрать рельсовые пути Байкало-Амурской магистрали, начатой строительством еще в 1930 году, от Транссиба к Тынде и Ургалу, и заново уложить их на линии от Сталинграда к Саратову, сначала на самом первом, южном ее участке — Иловля — Петров Вал, протяженностью в 150 километров. В апреле на БАМе еще лежал снег и стояли сильные морозы, поэтому работа по снятию полотна требовала прямо-таки нечеловеческого напряжения сил.

На юге после долгой зимы с сильными метелями и заносами установилась затяжная весенняя распутица. Разлив Иловли, в долине которой проходила трасса, усугубил трудности по отсыпке полотна. Строители смогли приступить лишь к прокладке автодорог для доставки насыпных материалов не раньше конца марта.

Для Сталина это означало, что Наркомат путей сообщения оказался не в состоянии выполнить все возложенные на него задачи, в связи с чем ГКО было тут же принято специальное постановление «Об НКПС» (Наркомате путей сообщения), в котором указывалось, что в течение января и февраля железнодорожный транспорт работал неудовлетворительно и что «нарком Л.M. Каганович не сумел справиться с работой в условиях военного времени».

После заседания ГКО Сталин попросил задержаться начальника тыла Красной Армии генерал-лейтенанта A.B. Хрулева и спросил его: «Что вы скажете, Андрей Васильевич, если мы вас назначим народным комиссаром путей сообщения? Не снимая с вас обязанностей заместителя наркома обороны и начальника тыла. Подумайте». Конечно же, Хрулев согласился, после чего в тот же день, 25 марта 1942 года, его утвердили членом правительства.

И можно себе только представить, какими средствами ему впоследствии удавалось справляться там, где перед этим спасовал даже такой «железный нарком», каким являлся Лазарь Каганович…

Другой серьезной проблемой, стоящей перед военным руководством СССР, было восполнение людских потерь, понесенных Красней Армией в ходе летне-осеннего отступления 1941 года. Причем было очевидно, что такие ресурсы в стране были и надо только их по-умному использовать. Так, несмотря на войну, в стране продолжались осуждения за «контрреволюционную деятельность», каравшиеся заключением в лагерях ГУЛАГа. В 1941 году таковых оказалось более 420 тысяч человек, а ведь кроме них там содержались еще и те, что были отправлены туда в предшествующие годы.

За одно только членовредительство в 1941 году судами военного трибунала было осуждено 8105 бойцов и командиров РККА и еще 30 782 человека — за дезертирство. Вместе с заключенными ГУЛАГа, а также спецпереселенцами из репрессированных в свое время кулацких семей это давало солидный резерв человеческого материала, который в трудных условиях войны следовало использовать максимально эффективно.

Поэтому не стоит удивляться, что уже 12 июля, а затем и 24 ноября 1941 года были приняты Указы Президиума Верховного Совета СССР «Об освобождении от наказания осужденных по некоторым категориям преступлений», по которым было освобождено из мест заключения и направлено отбывать наказание в армию 420 тысяч человек. Затем уже постановлением ГКО от 11 апреля 1942 года за № 1575 органам НКВД предписывалось призвать в армию еще 500 тысяч человек, пригодных к воинской службе из находящихся у него на учете спецпереселенцев. Другим постановлением № 2100 уже от 26 июля 1942 года объявлялся еще один «особый» призыв общей численностью также в 500 тысяч человек, что дало Красной Армии целых полтора миллиона боеспособных солдат, шедших в бой не только за свою страну, но и надеявшихся на улучшение своей судьбы, равно как и судьбы своих близких.

И в самом деле, в условиях массового призыва труд-поселенцев в РККА нарком внутренних дел СССР Л.П. Берия 22 января 1942 года срочно издал приказ № 002303, согласно которому для этой категории населения декларировалось восстановление основных гражданских прав, хотя их освобождение из спецпоселков не предусматривалось. Отменить спецпоселение как правовой режим Сталин все-таки не решился. Партийным комитетам было предписано провести мобилизацию репрессированных Советской властью крестьян под видом патриотического добровольческого движения трудящихся.

Разумеется, данный призыв следовало представить как инициативу народных масс, т. е. по укоренившейся в СССР традиции осуществлять его в добровольно-принудительном порядке. К примеру, в Омске обком ВКП(б) 11 июля 1942 года принял постановление № 223 «О формировании Сталинской добровольческой отдельной стрелковой бригады омичей-сибиряков», полностью сформировать которую предполагалось уже к 17 июля! Для этого секретари окружкомов, горкомов и райкомов ВКП(б), а также председатели исполкомов окргоррайсоветов должны были немедля организовать проведение широкой агитационно-массовой политработы среди всех категорий спецпоселенцов призывных возрастов и обеспечить с их стороны подачу заявлений для зачисления их добровольцами в Красную Армию.