поступать! Это жестоко! Нельзя играть на чувствах других людей!

— Я вовсе не ради шутки это сделал, и я не играл. Успокойся, — неожиданно отвечает мужчина, сильнее сдавив мои бедра ладонями.

Подождите-ка, что? Я что, вслух это все сказала?!

Ну и ладно! Пусть знает, в конце концов, что я о нем думаю!

— Тогда для чего? — зло выплевываю, глядя в льдистые озера его глаз, которые при свете луны кажутся почти серебряными.

— Чтобы ты поняла — есть вещи гораздо сильнее твоего страха. Именно они заставляют людей действовать, а не сидеть на месте.

— Да очень здорово, Андрей! Страх за жизнь другого человека — это определённо лучшая альтернатива! — не удерживаюсь от сарказма.

— В твоём случае, да.

— Пфф! А ты прям так хорошо меня успел изучить! Пару дней меня знаешь!

— Я до нашей встречи тебя изучал. Внимательно. Каждую деталь твоей жизни, чтобы лучше тебя понять.

Вкрадчивый голос мужчины разносит миллионы мурашек по моей коже. Я невольно впиваюсь ногтями в его плечи чуть сильнее, чем того требуют обстоятельства. И я не знаю, из-за этого ли, но глаза Андрея темнеют. Он снова смотрит так, будто видит кого-то другого во мне.

Ту, кого он любил, да? Сейчас я для него — это она?

— Ну, все. Поплавали — можно и на берег обратно возвращаться. Спасибо, доктор Андрей. Это было очень поучительно. Пожалуй, на этом наш сеанс закончим, — я начинаю ерзать на нем, чтобы тот отпустил меня и дал возможность уплыть к берегу, но Андрей не отпускает.

Только сильнее стискивает, вышибая остатки воздуха из лёгких.

— Ещё не закончили. Ты должна научиться доверять мне.

— Доверять? — я надменно фыркаю и иронично выгибаю бровь, шлепнув влажными ладонями по плечам мужчины. — Человеку, который сделал вид, что утонул, чтобы в воду меня затащить?

— Человеку, который сделает так, как будет лучше для тебя, даже если тебе кажется, что это не так, Лин. Дыхание задержи.

— Что? — хмурюсь, напряжённо и раздражённо вглядываясь в лицо Андрея, который, очевидно, возомнил себя Господом Богом или великим психотерапевтом.

Да что он вообще себе позволяет? Тоже мне, Зигмунд Фрейд!

— Сделай глубокий вдох и не дыши, — Андрей чуть приседает, опустив меня в воду по шею.

Нееет... Нет! Нет! Нет! Он же не собирается...?

— Ты не посмеешь!

Это все, что я успеваю сказать, дальше остаётся только послушаться и глубоко вдохнуть, потому что Андрей ныряет.

Мы вместе оказываемся под толщей воды, в абсолютной темноте. В ушах стоит шум, глаза я зажмуриваю, защищая тем самым от солёной воды океана. За Андрея цепляюсь неистово и мысленно шлю в его адрес проклятия вперемешку с жалкими просьбами не отпускать.

И он не отпускает.

Держит крепко. Успокаивающе гладит руками. Обнимает.

Я не вижу. Не слышу. Не дышу. Я только чувствую. Осязаю.

И в какой-то момент этих чувств становится так нестерпимо много, что они отторгают все остальные — страх, злость, раздражение. Теперь есть только я и мужчина, который прижимает меня к своей груди. Мужчина настолько сильный, что ему не составляет труда удерживать меня на одном месте, на дне океана, под чёрными волнами.

И я успокаиваюсь. Перестаю остервенело цепляться за его плечи. Разжимаю пальцы, и снимаю ноги с его бёдер.

Руки мужчины остаются на моей талии. Держат одновременно крепко и невесомо, поэтому по ощущениям я словно парю. Парю на дне океана. По-прежнему не вижу и не слышу. И впервые за долгое время после изнасилования ощущаю настоящую свободу, покой, безмятежность.

Я не могу сделать вдох, но я дышу.

Глава 14

Лин

Когда мы выныриваем, я сразу начинаю жадно хватать ртом воздух. Ночная прохлада обжигает, ознобом проносясь по всему телу, но в данный момент мне плевать.

Я как сумасшедшая начинаю громко хохотать, вытирая воду с лица ладонями. Мой смех разносится по пустынному пляжу и эхом возвращается назад.

Давно не ощущала той невероятной энергии, которая сейчас буквально колотится внутри и мощными толчками выливается наружу.

Это жизнь. Вот она. Здесь и сейчас.

Андрей довольно улыбается, глядя на меня. Мудак.

Да-да, вы не ослышались. Я всё равно считаю его мудаком, который слишком много взял на себя. Но тем не менее я не могу не быть ему благодарной за это "живое" мгновение. Наполненное. Настоящее. Без страхов и без монстров за спиной.

— Идём на берег. Надо снять мокрое тряпьё и согреться.

— Об этом вы не подумали, доктор Андрей, когда тащили меня в воду?

Мы вместе идём в сторону пляжа. Мужчина в этот раз находится чуть позади, но при этом довольно близко. Я ощущаю его прикосновения при каждом шаге. Наверняка это происходит случайно — все же волны довольно активные и нас обоих пошатывает. Что ж, буду считать, что электрические разряды прокатываются по моему телу тоже случайно, а не в ответ на невольные касания Андрея.

— Подумал, конечно. В машине есть печка. Горячий кофе возьмём в ночной забегаловке по пути.

— А одежда?

— Что, одежда?

— Ну, одежда. Ты-то разделся, прежде чем в океан плюхнуться, и сейчас нацепишь на себя сухое. А я останусь в мокрых тряпках?

Останавливаюсь рядом с небольшой кучей одежды из его рубашки и штанов, брошенных на песке, и складываю руки на груди. Мой подбородок сам собой взлетает вверх, а взгляд вызывающе упирается в голубые глаза.

"Смелая стала, да. Это всё адреналин. Но вы же сами этого хотели, доктор Андрей, не так ли?"

Резкий порыв ветра хлетско ударяет по плечам, и я машинально ёжусь. Холодновато становится.

— Наденешь мою рубашку. Она тебе до колен будет. Я и штанами обойдусь.

Мужчина поспешно наклоняется, отряхивает рубашку от песка и протягивает мне. Сам быстро надевает штаны, пока я верчу в руках его рубашку, поджав губы.

— Холодно, Лин. Переодевайся быстрее и бегом в машину. Что не так? — Андрей выгибает бровь.

"Будешь смотреть?" — хочу его спросить, но потом... передумываю.

Та жизнь, которая неожиданно проснулась во мне, всё ещё плещется внутри, и мне невыносимо хочется продлить это ощущение, чтобы оно как можно дольше не кончалось. Может, это потому, что мне кажется, как только мы вернёмся в квартиру, я стану прежней Лин? Нет, не той, как в прошлом, а новой прежней Лин — тревожной и трусливой, почти мёртвой в душе.

Да, наверное, именно поэтому