Молчала и Стрелка, с изумлением рассматривая Танцора. Наконец, кивнув головой на автомат, спросила чуть ли не шепотом:

– Блин, так это ты там?! Этих?

Танцор молча прошел в кухню. Поставил Калашникова рядом с раковиной. Напился прямо из крана, как он не делал, наверное, уже лет двадцать. Закурил.

– Ты?

– Нет, – покачал головой Танцор. – Ты будешь долго смеяться, – сказал он с каким-то чуть ли не истерическим надрывом, – но это перебили друг друга охотники за мной, то есть еще, конечно, и за дискетой, которые из Трейда, и… мои телохранители. Блин!

Стрелка испугалась. Испугалась искренне и остро. Потому что за девять месяцев не могла узнать Танцора как следует. И теперь, наедине, в запертой квартире, с автоматом в углу, с человеком, у которого от экстремалки в голове перепутались провода, перезамыкались контакты, осыпался конфигсисовский файл… И за дверью непонятно что…

Танцор понял и грустно усмехнулся:

– Ты что, меня испугалась?

– Нет, Танцор, – сказала как можно естественней Стрелка, – все нормально. С чего это ты?

– Да не тронулся я, не тронулся. Все гораздо хуже, чем ты предположила.

И рассказал о зеленом «Вольво», о темно-коричневом джипе, и о двух знакомых, с которыми сегодня столкнулся и которые были мертвы. А один из них, трейдовый, так даже и разобран гранатой на составные узлы.

Стрелка, несмотря на обилие крови, о которой рассказал Танцор, уже совершенно успокоилась.

– Так что мы попали как минимум меж двух огней, – подытожил он. – Ясно лишь, что Трейд ведет себя так, как и должен вести. А вот кто эти тайные доброжелатели, которые свои жизни считают дешевле моей? Кто их поставил? И всех ли их сегодня перебили?.. Не хотелось бы. Очень бы не хотелось!

– Может, Петролеум?

– Маловероятно. Я уже думал об этом. Думаю, Весельчаку стало бы еще веселей, если бы меня потихоньку замочили.

– С какой это стати?

– Да с такой, что когда я поперся в Петролеум, то эти скоты трейдовские меня там и засекли. Наверняка. Так они и вышли и на эту квартиру, и на мой «Жигуль». И ты тоже засветилась.

– Так, и что с того?

– Да они просто-напросто записали на камеру, как я входил в Петролеум, как выходил. И время, которое я там торчал, тоже зафиксировано на ленте. И если теперь что-нибудь случится с Трейдом, если я пущу в дело дискету, то у них есть документ, подтверждающий, что в этом деле замазаны их главные конкуренты. Так что живой Петролеуму я не нужен. И даже вреден.

За окном завыла сирена. Внизу уже восстанавливалась нормальная столичная жизнь, с ужасом покинувшая двор при первых же выстрелах. Из домов высыпала любопытная публика, которой представилась прекрасная возможность сравнить реальность с ментовскими телесериалами. Вокруг трупов бестолково толкались и сами менты из райотдела. Подъехала уже и бригада криминалистов с Петровки. Зачем-то стояла скорая, хотя явно нужна была труповозка.

– Ладно, – мрачно сказал Танцор, отойдя от окна, – разбираться со всеми этими неизвестными будем потом. Сейчас для нас главное выбраться отсюда. Чтобы не повязали. И больше никогда уже сюда не возвращаться.

– Так, может, подождем, когда менты уедут? – возразила Стрелка. – Зачем рисковать-то?

– Ага, менты уедут, а трейдовские ублюдки приедут. И дырок в нас наделают. Так что надо прямо сейчас. Забираем только самое необходимое: лэптоп и оружие.

– И как же мы это добро мимо ментов дотащим?

– Ты потащишь, – сказал Танцор абсолютно серьезно. – К тебе меньше подозрения. Сядешь в «Жигуль», я его через один подъезд бросил, и – вперед!

– А ты?

– А меня люди в белых халатах повезут, – усмехнулся Танцор. – Давай-ка, форматируй диск в Пентиуме. А я пока подберу себе что-нибудь пооперабельней.

И полез на лэптопе на сервер 03.ru, нашел симптомы аппендицита и углубился в их изучение, понимая, что самое главное – не перепутать левую часть живота с правой.

Стрелка скинула на DVD все свои хакерские примочки. А потом недрогнувшей рукой запустила форматирование винчестера. Чтоб врагам ничего не досталось.

Танцор, разобравшись с тем, как надо стонать и за какое место хвататься, разобрал автомат и спрятал его в сумку. Потом передумал. Порывшись в шкафу, нашел детское одеяльце, расстелил его на диване. Потом достал простыню, свернул вчетверо и положил сверху. Стрелка, покончив с софтом Пентиума, с изумлением наблюдала за этими манипуляциями.

– Что смотришь, – пробурчал Танцор, – собирай маленького. Гулять пойдешь. А то ребенок без свежего воздуха скоро дуба даст.

– А я могу?

– Каждая баба должна уметь пеленать. Это дело генетическое.

В конце концов они совместными усилиями довольно убедительно упаковали в одеяло лэптоп вместе со всеми стволами. Получился нормальный детский конвертик. «Личико» младенца прикрыли уголком одеяла.

Потом Танцор подумал еще немного и довел дело до полного совершенства. Немного порепетировав, записал на диктофон детское покряхтывание и попискивание и сунул его, покряхтывание и попискивание, в одеяло, в район предполагаемой головы.

– Все, давай учись, как надо ребенка носить. Думаю, в будущем пригодится.

Вначале ушла «на прогулку» Стрелка.

Потом два крепких фельдшера унесли на носилках Танцора, который так вжился в образ человека с грозящим лопнуть аппендиксом, что не только очень натурально закатывал глаза, но и был бледен, как смерть или статуя Венеры Милосской.

Квартира, где почти год были счастливы два любящих, именно – любящих, человека, опустела навсегда.

Собственно, и квартиры-то через два дня не стало. Как и всего подъезда. Потому что перед бегством на машине скорой помощи Танцор забыл выключить газ. Вечером произошла авария на газопроводе. Когда же газ вновь включили, то он, не имея возможности сгорать… как пионерка, когда, повязывая галстук у костра…

В общем, хорошо, что рвануло днем, а не ночью. Жертв было меньше.

Через три дня Танцор со Стрелкой уже вполне пришли в себя. Шесть трупов под окнами и два в машине – это, конечно, немного. Немного, когда тебе их выкладывают на телеэкран в одной серии. Но когда в натуре?! И не за сорок минут попивания пивка из холодильника, а за двадцать, без пивка, с колочением собственного сердца о собственные ребра. То это много. И переживаний хватает дня на два, а то и на все три.

Жили они уже в Сокольниках. Недалеко от паука, плавно переходящего в лес, который, если верить карте Москвы, мог кончаться сразу же за Королевым, пришедшим в упадок городом покорителей космоса. Но вполне мог тянуться и до северных рубежей родины, опять же плавно переходя в продуваемые суровыми ветрами заросли чахлых карликовых березок.