аристократический нос. Достаточно высказывать легкие суждения и поглядывать с высоты своей башни из слоновой кости.

— Ты слышал о Берте Хоторне? — спросила Шерил. — Это его фотографии выпихнули меня в нежеланную карьеру, а его самого вывели на тропу успеха, и вскоре он стал одним из самых известных и преуспевающих фотографов. Но когда я впервые встретила Берта, он был нищим, и сама я сидела без гроша, — безжалостно продолжала Шерил. — Имеешь ли ты хоть какое-то представление о том, что такое бедность? Безысходная, разрушающая душу бедность? Когда Берт часами бился над тем, чтобы сделать мои снимки, карьера модели и чего-то в этом роде занимала меня в последнюю очередь — я просто хотела есть! Способен ли ты поверить, что каждый сеанс просто снабжал меня средствами на очередную порцию дешевой пищи? Если бы тогда кому-то потребовались фотографии обнаженных беременных женщин, думаешь, я бы постеснялась раздеться?

— Пожалуйста, Шерил! — хрипло взмолился Сидни.

— Это только люди вроде тебя имеют роскошь выбора, — бросила она, оставшись глухой к его мольбе. — А прочим, таким, как я, часто приходится хвататься за то, что подвернулось под руку, за объедки, которые пренебрежительно швырнула тебе судьба. Где уж там рассуждать о воплощении мечты…

— Хватит, дорогая, достаточно! — взмолилась уже и Леонора, притянув ее к себе и крепко обняв.

Гнев Шерил схлынул так же быстро, как и накатил, отчего она почувствовала себя опустошенной.

— Но почему, Шерил?! Почему? — Сидни был просто ошеломлен. — Ты носила моего ребенка, а мне не дала ни малейшей возможности защитить тебя.

— Замолчите оба! — приказала Леонора. — Я догадывалась, что вы все эти дни не ладите, но это уже чересчур!

— Леонора, милая, прости меня, — извинилась Шерил, которую захлестнуло чувство вины. — Я не имела права втравливать тебя во все это… Мое поведение просто безобразно.

— Мое тоже, — буркнул Сидни.

Леонора смотрела то на Сидни, то на Шерил и качала головой — устало и с раздражением.

— Мне огорчительно видеть вас обоих в таком состоянии. Вам надо раз и навсегда разобраться со своим прошлым и достичь хоть какого-то согласия. Это нужно и вам самим, и Сидди. — Едва она закончила говорить, вошла горничная и доложила, что в гостиной сервирован кофе. — Вот и прекрасно, — сказала Леонора, вставая. — Мне скоро пора уезжать, так что давайте успокоимся и насладимся кофе.

В гостиной, пресекая все повторные извинения, Леонора заговорила о том, что могло объединить Сидни и Шерил, об их сыне. Ей даже удалось немного развеселить эту парочку, когда появилась горничная и позвала хозяина к телефону.

Сидни вышел из комнаты, встала и Леонора.

— Ну, мне пора. — Она обняла Шерил.

— Сама не пойму, что вдруг со мной случилось, — сокрушалась Шерил. — Леонора, милая, прости меня, я…

— Да ты и вполовину так не виновата, как я! И зачем только я наболтала тебе обо всех этих сплетнях!

— Там были не только сплетни, — возразила Шерил, провожая Леонору к дверям. — И ты правильно сделала, я должна была все знать.

— Да что там знать! — взволнованно воскликнула Леонора. — Разве кто-то из нас знает хоть что-нибудь точно? То, о чем я говорила, пришло ко мне из вторых и третьих рук. Мне казалось, я поступаю правильно, а теперь поняла, что только Сидни может поведать тебе подлинную историю своей жизни. Шерил, ты… — Она замолкла, увидев Сидни.

— Звонили из больницы, — сообщил он. — Боюсь, мне придется ухать прямо сейчас.

— Мне тоже пора, — улыбнувшись ему, сказала Леонора. — И хочу поблагодарить вас, Сидни, за воистину великолепное угощение.

— Спасибо, Леонора, я передам вашу благодарность моей домоправительнице.

Он улыбнулся ей и с легким поклоном распростился.

— Мы обо всем поговорим завтра, если ты захочешь, конечно, — сказала Леонора, погладив Шерил по щеке. — Теперь отправляйся в постель и попытайся хорошенько выспаться.

Шерил обняла ее и пообещала так и сделать, после чего отправилась в свою комнату.

Да, это уже чересчур, горько подумала она, раздеваясь. Все испорчено? Я так безобразно сорвалась, так огорчила Леонору! Да и с Сидни… Все стало еще хуже.

Что касается любви, мы с Сидни похожи, не могла не признать Шерил, слишком хорошо помня, что, потеряв его, оказалась не способна полюбить другого мужчину. Разница только в отношении к сексу, который для меня шел рука об руку с любовью, а для него мог существовать отдельно. И все же именно я была той самой женщиной, с которой он изменил своей единственной возлюбленной!

Но, какое бы значение ни имела для Шерил вчерашняя ночь страсти, Сидни явно считал эту ночь предательством, которого не сможет простить ни себе, ни ей.

9

— Жаль, что Дик не познакомился с моим папой, — вздохнув, сказал Сидди матери и Леоноре, разбиравшим кучу подарков, которыми завалил мальчика навестивший его друг. — Папе тоже было жалко, и он сказал, что обязательно встретится с ними в другой раз.

— Когда он это сказал?

Шерил озадаченно посмотрела на сына. Приехав утром в больницу, она узнала, что Сидни не будет до конца дня, отчего испытала облегчение.

— Он заходил ко мне, когда вы с бабушкой провожали Дика и его маму, — беззаботно ответил малыш. — А еще он сказал, что если все будет хорошо, то в конце недели я уже смогу поехать домой! Разве вы с бабушкой этому не рады?

— Что ты, еще как рады! — Шерил порывисто обняла сына.

— Ты, должно быть, страшно устал, — проворчала Леонора, взъерошив волосы малыша, — я знаю это, хотя мне и не пришлось все утро возиться с тобой и твоим другом.

— Ох, бабушка, было здорово! — с энтузиазмом вскликнул Сидди. — Мама почитала нам сказку из той книжки, что подарил мне Дик, а потом мы с его мамой пели песенки. Жаль, что тебя и папы не было. Мамочка, давай покажем бабушке ту игру, которую мне подарили!

— Нет, сынок, не сегодня. Тебе пора спать, так что у нас не осталось времени рассмотреть все подарки.

— Да, их так много, — посмеиваясь, вставила Леонора, — будто Рождество и твой день рождения мы отпраздновали одновременно. Интересно, куда мы все это денем?

— Можно положить в тумбочку, — предложил Сидди.

Шерил покачала головой.

— Вряд ли все подарки поместятся в тумбочке. Мы лучше вот что сделаем. Я сегодня поеду с бабушкой домой, так что ты оставь себе пару-тройку игрушек, а остальное мы заберем, чтобы оно дожидалось твоего возвращения дома.

Сидди кивнул и призадумался, решая непростую задачу, что оставить, а что отправить домой. И хоть не сразу, но все же малыш справился с этим, и женщины начали готовить его ко