– В Йоркшире весны не бывает, – заметил он, когда они шли по тропинке, углубляясь в огромные, похожие на лабиринт заросли колючего утесника, и сделал широкий жест рукой. – Скоро все это покроется желтыми бутонами.

– Премило, – пробормотала Порция, покосившись на молчавшую Мину и думая, как вовлечь ее в разговор. – Могу понять, почему некоторые предпочитают городу деревенскую жизнь.

– Вы часто бываете в деревне, леди Порция?

– Увы, нет. Давно не была, – ответила она.

– Ваш отчий дом находится, кажется, в Ноттингемшире?

Порция, прищурившись, кивнула. Похоже, он подготовился к разговору с ней. Интересно, что еще ему о ней известно.

– Там, должно быть, чудесно. Расскажите, – попросил Уитфилд, тряхнув пушистыми локонами.

Порция подавила невеселый смех, подумав, что бы он сказал, если бы узнал правду: что отчий дом ее последние два года закрыт для посторонних, что Бертрам уволил почти всех слуг, а всё, что можно было продать, продано. Больше всего у нее болело сердце за собрание редких книг матери, тоже давно проданное. Сам дом пришел в такой упадок, что понадобилось бы целое состояние, чтобы вернуть ему былой блеск. Состояние, которого им явно не хватало.

– Говорят, Ноттингемшир очень красив, – добавил Уитфилд, прижимаясь сильнее к ее боку. – Признаться, мне ужасно хочется проверить правдивость слухов.

Порция едва не фыркнула совсем не подобающим леди образом, услышав столь топорную попытку подольститься. Неужели он на самом деле думал, что такими очевидными ходами можно добиться приглашения в ее семейное поместье?

Мина вдруг остановилась и высвободила свою ладонь из руки Порции. Серые глаза девушки, столь похожие на глаза Хита, заблестели от непролитых слез.

– П-простите, но у меня ужасно разболелась голова. – Она коснулась пальцами висков. – Мне нужно прилечь.

Порция открыла было рот, чтобы предложить проводить ее, но Мина, взмахнув юбками, развернулась и побежала по дорожке к дому. Порция долго смотрела вслед подруге, чувствуя, как ее сердце сжимает невидимый кулак. Мина не скрывала, что многого ждала от этого дня. Видимо, ее брат и сестра были не единственным, что мешало ей наслаждаться обществом. Само общество ставило барьеры.

Оставшись равнодушным к бегству Мины, Уитфилд покрепче прижал руку Порции к себе и повел ее дальше по извилистой дорожке. В отдалении, за боярышниками, был слышен фонтан; его веселое журчание совсем не соответствовало мрачному настроению Порции.

– Чудненько, – промолвил он заговорщическим голосом, похлопав по тыльной стороне ее ладони. – Теперь вы принадлежите только мне.

Она отвернулась и закатила глаза, думая, как бы отделаться от этого идиота и вернуться в дом.

– Скажите, насколько я удачлив? – спросил он, делая большим пальцем маленькие круги на внутренней стороне ее запястья.

Она содрогнулась, словно по ее коже проползло насекомое.

Отдернув руку, Порция заявила:

– Я должна проверить, как там Мина.

Уитфилд быстро встал перед ней, преграждая путь. Порция, вопросительно изогнув брови, посмотрела на светловолосого селадона[9].

– И бросить меня одного? – Изображая страшную обиду, он схватился обеими руками за сердце, как смертельно раненный.

Порция сложила на груди ладони и нетерпеливо постучала ногой по земле. Неужели он и впрямь думает, будто такая тактика сработает? Да она уже в семнадцать лет отваживала женихов, куда более галантных.

– Я покажусь невоспитанной, если не проведаю Мину.

– Уверен, с ней все хорошо…

– Я хотела бы в этом убедиться. – И она, опустив руки, обошла его стороной и направилась к дому не оглядываясь.

Его тяжелые шаги заскрипели у нее за спиной на посыпанной галькой дорожке.

Ушей Порции достигло его недовольное ворчание:

– А какое, скажите на милость, имеет значение, больна она или нет?

Порция, остановившись, развернулась, уверенная, что ослышалась.

– Что, простите?

Он щелчком пальца сбил с сюртука несуществующую пылинку и поднял голову. Далее, без малейшего смущения, четким и спокойным голосом повторил:

– Какое имеет значение, больна она или нет?

Поражаясь его бездушности, Порция окинула его презрительным взглядом и холодным как лед голосом ответила:

– Для меня это имеет огромное значение.

Он рассмеялся. Мелодичным, почти женским смехом.

– Она же из Мортонов. – Взгляд барона сказал ей, что, по его мнению, это все объясняет.

– Простите меня за недогадливость, но какое это имеет значение?

Он махнул рукой, как будто этот жест мог определенным образом сделать ее догадливее.

– Давайте просто скажем, если она и больна, то не той болезнью, которую можно излечить.

Порция непонимающе воззрилась на него.

Устало вздохнув, Уитфилд продолжил:

– Несомненно, случившийся с ней припадок вызван ее безумием. И нет никого, кто мог бы в этом помочь ей.

Дрожа от негодования, Порция отошла от этого ужасного человека, не желая находиться рядом с подобным идиотом.

– Мина не сумасшедшая.

Уитфилд шагнул вперед и схватил ее за руку. Кожа Порции там, где он прикоснулся к ней, похолодела, девушка попыталась стряхнуть его руку, но он держался за нее, как цепкий корень.

– Леди Порция, – произнес он голосом скользким, будто масло, и придвинулся к ней ближе. – Я боюсь, что вы прибыли сюда, руководствуясь некоторыми серьезными заблуждениями. – Его пальцы согнулись, впиваясь в ее тело.

– В самом деле? – спросила она ледяным тоном, сжимая губы.

– У этих Мортонов плохая кровь. – Его рот искривился в ухмылке, и он покивал головой, подтверждая свои слова. – Об этом все знают, по крайней мере в этих краях. По-видимому, вашей семье об этом не было известно. Они бы ни за что не послали вас сюда, к безумному Мортону, если бы…

– Я вас почти не знаю, – прервала она его, не желая более слушать, как о ней пекутся. – И мне совершенно точно не нужны ваши советы в таких вопросах.

Порция вырвалась, спеша освободить руку от его мерзкого прикосновения. Она повернулась, но он опять поймал ее за ладонь и развернул к себе лицом.

– Отпусти меня! – приказала девушка, пылая от негодования, и посмотрела на его пальцы, впившиеся в ее руку так, что даже кожа побелела.

– Я просто хочу предостеречь вас от страшной ошибки.

– Весьма великодушно с вашей стороны, – выпалила она, прекрасно понимая, какую игру он затеял. Ее защита не имела к ней ни малейшего отношения. – И все же не понимаю, какое вам до меня дело.