— Это они, собственно, хронику обработали, только не пойму, в какой программе, — пробормотал Максим Т. Ермаков. — Представляю, сколько за эту съемку отвалили бабла. Снимал себе человек просто так, может, игрался с новым телефоном, и вдруг раз — в миллионеры…

— Вдруг раз — и сто шестьдесят человек погибло, — напомнила, сверкнув глазками исподлобья, Маленькая Люся.

— И что? Я тут при чем? — злобно огрызнулся Максим Т. Ермаков. — Ты хоть представляешь, чего на меня вешают? Те погибли, те умерли, здесь, там — и все имеет отношение ко мне! Да в мире всегда что-то такое происходит, назови мне год, когда не падали самолеты! Это кем надо быть, чтобы взять все на себя и со всеми все пережить? Титаном, Христом?

— Максик, извини, — сразу смягчилась Люся. — Конечно, ни один человек такого не выдержит. Ой! Так ведь они на это и рассчитывают! — вдруг догадалась она, схватившись ладонью за щеку. — Ну, чтобы ты застрелился!

— Ага, дошло, как до жирафа, — Максим Т. Ермаков, набычившись, засунул руки глубоко в карманы своих позорных забрызганных брюк. — Но я-то выдержу. Это уж я тебе точно обещаю. Я им устрою облом. Кстати, про игру. Это что, обыкновенная тупая стрелялка? Ничего понавороченнее они не придумали?

— Придумали, конечно. Тут можно играть по-разному: одному создавать команду из персонажей с разными свойствами, играть онлайн в команде с другими игроками, даже проходить обучение и получать квалификации. Очень много сложных миссий. Главная цель игры — чтобы ты, то есть герой, выстрелил себе в голову из пистолета. Для этого надо попасть в героя не помню сколько раз, больше тысячи, причем из разного оружия. А на первых трех уровнях, если игрок попадает в Ермакова, то Ермаков становится только сильнее, быстрее, лучше вооружается. Поэтому на четвертый уровень мало кто проходит. Только при помощи специального ключа…

— Очень, конечно, все интересно, только Ермаков — это я, между прочим, — язвительно проговорил Максим Т. Ермаков, чувствуя себя не столько застреленным, сколько ограбленным. Внешность его, перейдя в игру, сделалась как бы достоянием общественности. Внезапно уменьшившись до внутреннего содержания, Максим Т. Ермаков стал как десятилетний ребенок, ростом в метр двадцать, и этому ребенку, стыдно сказать, хотелось плакать. — А миссии, собственно, в чем состоят? Как они связаны с реальными катастрофами? — спросил Максим Т. Ермаков, терзая в карманах какой-то бумажный хлам.

— Напрямую и связаны, — с готовностью ответила Маленькая Люся. — Вот там, где я тебе показала, надо было спасти самолет с пассажирами. Если бы кто-то из команды игроков выжил и нашел чемоданчик с кодом, самолет мог бы сесть и двигатель удалось бы потушить.

Максим Т. Ермаков медленно вынул руки из карманов. Бумажки, которые он отросшими ногтями превратил в клочки, оказались сторублевыми и пятисотрублевыми. Блин!

— Можно склеить, — Люся виноватым взглядом проводила порхающую наличность.

— Ладно, забудь, — Максим Т. Ермаков отряхнул со штанов налипшие клочки. — Мне интересно вот что, ты, может, знаешь: катастрофы, которые в игре, — они за какое время? За последний год? За два? Это я недавно стал причиной всего плохого или с самого младенчества вредитель?

— Точно не за год, — сосредоточенно нахмурилась Маленькая Люся. — Насчет младенчества — это никак теперь не выяснишь, тогда не было ни Интернета, ни мобильников. Старые съемки не выложены в Сети, их еще оцифровывать нужно. Вот, девяносто девятый, падение спортивного самолета недалеко от Женевы. Самое старое, что удалось найти.

На этот раз съемки велись с самого самолетика, свободно болтавшегося над бездной. Должно быть, двигатели заглохли: не было слышно ни звука, кроме режущего скрипа, напоминавшего скрип садовых качелей. Из-за этого мерного скрежета Максима Т. Ермакова прохватило под коленками острое чувство высоты. Далекая земля то ложилась горизонтально, то вставала дыбом — и тогда казалось, будто выходившие справа, как стальные языки дверного замка, горные зубцы вот-вот пропорют самолетику напряженное крыло. В глубине белели похожие на упаковки таблеток аккуратные пригороды, светилась, будто проведенная фосфором, кромка озерной воды. Казалось, достичь всего этого невозможно, скорее уж самолетик, раскачавшись, сорвется в зенит, слепивший то слева, то справа начищенной до боли солнечной точкой. Но внезапно самолетик перевернулся, горы повисли, словно гигантские сосули, и сразу земля надвинулась, все замелькало, захлопало, будто протащили по кустам веревку с бельем.

— Показать, как это сделано в игре? — предложила явно довольная своими изысканиями Маленькая Люся. — Там Ермаков летает вокруг самолета, как Супермен, кулаками рулит, и надо попасть в него из автомата не меньше трех раз!

— Нет уж, хватит с меня. Что-то я устал, — Максим Т. Ермаков вытер тылом ладони влажный лоб. — Только одно мне еще интересно: почему ты играешь в эту муть? Когда у тебя такие обстоятельства, ты уж извини!

— Это не я, это Темка! — с гордостью воскликнула Маленькая Люся. — В этой игре тысячи и тысячи разного народа, а Темка в четвертой сотне по очкам, представляешь? Никто из геймеров не знает, что он ребенок. Все думают, будто ему уже восемнадцать!

Выпалив это, Маленькая Люся вдруг осеклась, улыбка на ее лице застыла трещиной. «Никогда твоему сыну не будет восемнадцати лет», — отстраненно подумал Максим Т. Ермаков. Только бы она опять не разревелась, дала спокойно уйти.

— Ну, я поехал! — сообщил он бодро, прокручивая ключик, торчавший из дверного замка. — С праздником тебя еще раз, несмотря ни на что! И спасибо, ты мне правда помогла, — добавил он уже нормальным человеческим тоном, отчего размазанные глазки Маленькой Люси опять налились и засияли, будто хрусталики.

«Так, я этого не видел», — скомандовал сам себе Максим Т. Ермаков, выскакивая в коридор. «И этого не вижу», — мысленно добавил он, почти столкнувшись с маленьким социальным прогнозистом, мерившим остроносыми, как подсолнечные семечки, тусклыми ботинками серый ковролин.

Пробка сияла, сколько хватало глаз, точно большая река в огнях. Сотни колес тяжело хрустели размолотым ледком, поднимался подсвеченный пар, густые лужи на подтаявшем дорожном полотне были как клей. «Вашу мать, больше трех часов, как на самолете до Парижа», — с досадой думал Максим Т. Ермаков, сворачивая наконец в хилый Усов переулок, известный теперь, выходит, тысячам и тысячам придурков. Душа болела о деньгах, которые теперь прикарманит ушлая начальница — да еще и попалит деловые контакты, которые Максим Т. Ермаков пестовал годами, к обоюдной выгоде и пользе. Парковка оказалась забита ржавыми советскими транспортными средствами, принадлежавшими, должно быть, дворовым демонстрантам. Кое-как приткнувшись, Максим Т. Ермаков, затекший от копчика и до пальцев, слипшихся в ботинках, выбрался из «тойоты» и только тут с отвращением вспомнил, что подарка Маринке на Восьмое марта он так и не купил. Надо хотя бы шампанского, конфет, торт какой-нибудь. Ничего, ничего. Держись, Объект Альфа, никто тебе не поможет, кроме тебя самого.

Подвальный магазин приветливо мигал электрической гирляндой, точно завтра наступало не Восьмое марта, а опять Новый год. «Пожалуй, и себе чего-нибудь, бутылочку какую-нибудь…» — думал Максим Т. Ермаков, спускаясь по крутым ступенькам неодинаковой высоты. В магазине бойко брякала касса, продавщица в овощном отделе сосредоточенно завешивала большую, как люстра, кисть винограда, покупатели толпились с полными корзинками, из которых в разные стороны торчали золотые и простые бутылочные горла. Праздник! Но только Максим Т. Ермаков собрался вступить в торговый зал, как путь ему преградил знакомый охранник, от которого на близком расстоянии сильно пахло грубой шерстяной одеждой.