— Я вот только не совсем в курсе насчет последнего московского взрыва, — снова заговорил Стертый, глухо кашлянув в кулак. — По нашим прогнозам, теракт в московском метро должен был произойти на четыре месяца позже. И супруга объекта в него не попадала.

— Да, мы организовали этот инцидент, — раздраженно подтвердил Кравцов. — Вызвали, так сказать, преждевременные роды. А что нам оставалось, скажите на милость? Помедли мы еще пару недель, и снесло бы пол-Питера. Нарушили правила, согласен. Отклонение каузальности по тридцать второму вектору на полтора процента.

— Полтора процента немного, — Стертый вытащил из кармана ссохшийся комом клетчатый платок и высморкался со звуком, словно из книги резко вырвали страницу. — Извините, Сергей Евгеньевич, простыл в Новосибирске.

— Надо беречь здоровье, — назидательно проговорил главный головастик. — Особенно нам с вами, при наших факторах риска. Я, кстати, не хуже вашего знаю, что полтора процента скомпенсируются лет через десять. Но это было минимальное точечное нарушение, без которого мы не могли решить проблему. Думаете, мне не жалко глупую девчонку? Побежала замуж за этого Ермакова, когда все, у кого было хоть на грош интуиции, от него отстранились. Да от него просто разило опасностью! Он смердел, как помойка. Честно говоря, я от него за год просто до смерти устал.

— А мне его, знаете, будет не хватать, — задумчиво признался Стертый, приминая пальцами, будто табак в самокрутке, непривычные усы. — Я тут, просто для себя, прогнал его данные по новым вариативным программам. И знаете, что получилось? При несколько иных значениях базы-четыре и базы-восемь он стал бы Герой Советского Союза.

— А по мне, так обыкновенная сволочь, — поморщился главный головастик. — Впрочем, нам с вами известно, что на войне хороших людей просто сразу убивают, а именно сволочи совершают подвиги и получают ордена. Так или иначе, свою работу мы сделали. Пусть не совсем чисто, но единственно возможным образом. Можно, наконец, и в отпуск, четыре года не был.

— Куда поедете, Сергей Евгеньевич? На теплое море? В Египет, в Таиланд?

— Нет, к своим, в Северодвинск, — главный головастик печально вздохнул. — Мать сильно болеет, можем не увидеться больше.

— Что ж, Сергей Евгеньевич, счастливо вам съездить, матушке вашей поправляться, — Стертый неловко поднялся, засовывая носовой платок в глубокий, чуть не до колена, брючный карман. — Пойду работать, накопилось.

— Идите, и не забудьте потом зайти в медсанчать, — напутствовал его главный головастик страны. — Если что, я на связи в любое время суток. Новые коды загрузите в техотделе.

— Есть.

Тот, кого больше никто мысленно не называл Стертым, сутуло добрел до двери и оттуда оглянулся на тусклый кабинет. Главный головастик опять дремал, подергивая щекой. Между тем над ним, в обрамленной пустоте портрета, словно происходила какая-то тайная работа, что-то пыталось сгуститься, и бурое пятно, на котором обозначились кудри и скулы, бодро улыбалось своим избирателям.