Жгучее нетерпение поскорее вернуться в Пизу охватило ее. Она, насколько могла, ускорила шаг. Врач был во дворце, как сказали ей слуги, без дела слонявшиеся по двору. Как только она показалась перед доктором, он понял, что случилось что-то важное, и повел ее из комнаты больного в пустой кабинет Фабио. Там она рассказала ему все.

— Вы спасли его! — радостно воскликнул доктор. — Теперь я ручаюсь за его выздоровление. Пусть только эта женщина придет сюда за наградой; предоставьте мне поговорить с ней так, как она того заслуживает! А до тех пор, дорогая моя, ни под каким видом не уходите из дворца без моего разрешения. Я сию же минуту напишу синьору Андреа д'Арбино, чтобы он пришел и услышал о вашем необычайном открытии. Ступайте назад и читайте графу, как обычно, пока я не позову вас опять. Но помните: ни слова ему пока из того, что вы мне сказали! Он должен быть осторожно подготовлен к тому, что мы имеем ему сообщить, и оставаться в полной неизвестности до конца наших приготовлений.

Д'Арбино сам явился в ответ на послание доктора, и Нанина повторила ему всю историю. Когда девушка окончила свой рассказ и удалилась, д'Арбино и доктор на некоторое время заперлись вдвоем. Незадолго до четырех часов они снова вызвали ее в кабинет. Доктор сидел за столом, на котором лежал мешок с деньгами, а д'Арбино наставлял одного из слуг, объясняя ему, что, если во дворец явится дама по вопросу о выпущенном им объявлении, ее следует немедленно провести в кабинет.

Когда часы пробили четыре, Нанине было предложено расположиться на диванчике под окном и ждать там, пока ее не позовут. Когда она заняла указанное ей место, доктор опустил одну из гардин, чтобы скрыть ее от всякого, кто вошел бы в комнату.

Прошло около четверти часа; а затем дверь распахнулась и в комнату вошла Бригитта, собственной персоной. Доктор поклонился, а д'Арбино предложил ей стул. Она превосходно владела собой и весьма изящно поблагодарила их за любезность.

— Я полагаю, что предо мною близкие друзья графа Фабио д'Асколи? — начала Бригитта. — Разрешите спросить, полномочны ли вы действовать от имени графа в отношении награды, предлагаемой этим объявлением?

Осмотрев объявление, доктор сказал, что дама совершенно права, и выразительно указал на мешок.

— Итак, вы готовы, — с улыбкой продолжала Бригитта, — выдать награду в двести скуди тому, кто может указать вам женщину, носившую желтую маску на балу у маркиза Мелани, и рассказать, как ей удалось воспроизвести лицо и фигуру умершей графини д'Асколи?

— Конечно, готовы! — с некоторым раздражением ответил д'Арбино. — Как люди чести, мы не привыкли обещать то, чего не намерены, при соответствующих условиях, исполнить.

— Простите меня, дорогой друг, — вмешался доктор, — Мне кажется, вы немного погорячились. Дама совершенно права, принимая меры предосторожности. Вот у нас здесь двести скуди, — продолжал он, похлопывая по мешку с деньгами. — И мы готовы уплатить эту сумму за требуемые сведения. Однако, — и тут доктор недоверчиво передвинул мешок со стола к себе на колени, — нам нужны доказательства, что лицо, претендующее на награду, действительно имеет на нее право.

Глаза Бригитты жадно следили за мешком.

— Доказательства! — воскликнула она, доставая из-под плаща небольшую плоскую коробку и толкая ее через стол к доктору. — Доказательства! Тут вы найдете такое доказательство, которое установит мое право вне всяких сомнений.

Доктор открыл коробку и посмотрел на лежавшую внутри восковую маску; потом передал ее д'Арбино и снова положил деньги на стол.

— Содержимое этой коробки, конечно, способно объяснить многое, — сказал он, слегка подталкивая мешок к Бригитте, но не снимая с него руки. — Женщина в желтом домино была, я полагаю, одного роста с покойной графиней?

— В точности, — ответила Бригитта. — Глаза у нее были одного цвета с глазами графини; она была в желтом, того же оттенка, что и драпировки в комнате покойной, а под желтой маской на ней был бесцветный восковой слепок с лица покойной графини, который сейчас в руках у вашего друга. Вот все, что касается этой части дела. Мне осталось открыть вам, кто была эта дама. Будьте добры, сударь, подвинуть мешок на дюйм или два в мою сторону, и я с большим удовольствием скажу вам.

— Благодарю вас, сударыня, — отозвался доктор, заметно меняя тон. — Мы уже знаем, кто была дама.

С этими словами он передвинул мешок со скуди на свою половину стола. У Бригитты вспыхнули щеки, и она встала со стула.

— Должна ли я понять, сударь, — надменно произнесла она, — что вы хотите воспользоваться моим положением беззащитной женщины и обманно лишить меня награды?

— Ни в коем случае, сударыня! — возразил доктор. — Мы обязались уплатить награду лицу, которое доставит нам требуемые сведения.

— Хорошо, сударь! Разве я не дала вам часть этих сведений? И разве я отказываюсь дать их вам полностью?

— Совершенно верно. Но беда в том, что вас опередили. О том, кто была дама в желтом домино и как ей удалось воспроизвести черты покойной графини д'Асколи, мы узнали уже несколько часов назад от другого лица. Это лицо, следовательно, имеет преимущество перед вами. По всем законам справедливости, это лицо и должно получить награду. Нанина, мешок принадлежит вам. Подите сюда и возьмите его!

Нанина показалась из своего убежища. Бригитта, как громом пораженная, мгновение молча смотрела на нее.

— Эта девчонка! — хрипло произнесла она и остановилась, задыхаясь.

— Эта девушка была утром за беседкой, когда вы разговаривали там со своим сообщником, — сказал доктор.

Д'Арбино с момента появления Нанины внимательно следил за лицом Бригитты. Теперь он тихонько подошел к ней. И не напрасно: не успел доктор договорить, как Бригитта схватила со стола лежавшую среди других письменных принадлежностей тяжелую линейку, и, если бы д'Арбино не сжал ее руки, она в тот же миг швырнула бы эту линейку в голову Нанине.

— Отпустите меня, сударь, — сказала она, роняя линейку и поворачиваясь к д'Арбино с улыбкой на побелевших губах и с холодной злобой в упрямых глазах. — Я могу выждать более благоприятного случая!

С этими словами она направилась к двери, потом, обернувшись, в упор поглядела на Нанину.

— Жаль, что я не была чуть проворней с линейкой! — сказала она и вышла.

— Ну вот! — воскликнул доктор. — Я сказал вам, что сумею поговорить с ней так, как она того заслуживает. Одним я безусловно обязан ей: она избавила нас от необходимости идти к ней на дом, чтобы заставить ее выдать маску. А теперь, дитя мое, — продолжал он, обращаясь к Нанине, — вы можете идти домой, и кто-нибудь из слуг проводит вас до самой двери, на случай, если эта женщина еще прячется где-либо возле дворца. Постойте! Вы оставили мешок с деньгами.

— Я не могу взять их, сударь.

— Почему же?

— Она взяла бы деньги!