Сильвия украдкой посмотрела на шкаф, с которого, прижав уши, на них смотрели Ванифантий с Веритольдом: на Сильвию – со страхом, на Марью Ивановну – с неприязнью.

– Послушай, дорогая, – Марья Ивановна была настолько глупа, что решила не сдаваться. – Дорогая, я очень сочувствую тому, что произошло… Тому, что ты сошла с ума, и королевская семья вынуждена была…  Ой!!! – Марья Ивановна подпрыгнула на месте (даже выше, чем обычно подпрыгивал молодой домовой) поскольку жакет на ней вдруг загорелся.

– Я. НЕ. СОШЛА. С. УМА!!!  – Сильвия щелкнула пальцами – и на невезучую гостью обрушился водопад, потушив пламя.

Домовые на шкафу готовы были аплодировать, но сидели тихо, боясь привлечь к себе внимание Сильвии, от которой можно было ожидать чего угодно.

– Проваливай! – сказала Сильвия. – И не смей здесь появляться. Независимо от того, кто будет охранять портал, я или Ася!

Она снова щелкнула пальцами – и Марья Ивановна испарилась. Вместе с ней испарились и следы  воды, которой Сильвия ее окатила.

– Так- то лучше! – сердито сказала Сильвия. – Шастают здесь всякие…– затем она огляделась по сторонам, и крикнула: – Эй, Ванифантий, Веритольд! Слезайте со шкафа!

Домовые, тревожно переглянувшись, спрыгнули и оказались возле ее ног.

– Чего желаете, хозяйка, – осторожно спросил старый домовой.

– Хозяйка желает чаю! – сказала она. А потом, глядя на их растерянные лица, засмеялась. – Да не бойтесь вы меня… Я вовсе не монстр, как считают некоторые…  Ванифантий, милый, подскажи, как включается чайник?

Молодой домовой, все же опасливо поглядывая на нее, ответил:

– Сначала туда нужно налить воду. Затем – потяни вниз вот эту кнопочку. Видишь – она начала светиться – значит – включился. А выключится он сам.

Сильвия включила чайник и села за стол. На соседние стулья сели оба домовых.

– Ну! Что вы так смотрите на меня? Хотите спросить – вернется ли Ася? Да хотите, не мотайте головами. Я же вижу, что она вам нравится больше, чем я. Она вернется. А когда – не знаю… Мы не можем знать, кто и когда из нас будет находиться в этом теле… Вроде как – носим его по очереди. В принципе, как более сильная личность, я могла бы и вовсе отобрать его у нее.... Да не смотри ты с таким ужасом, Ванифантий. Повторяю, я вовсе не злая… – грустно сказала она. – И вовсе не я виновата, что у нас теперь одно тело на двоих…

Глава 10.

– «Губы твои томные, думы потаенные, бестолковая любовь, головка забубенная…».

Она открыла глаза и приподняла голову.

На табуретке возле зеркала сидел Гришка. Вид его был, как всегда, неопрятен. И, кажется, он был пьян. Впрочем, это могла быть всего лишь видимость. Она это знала, как никто другой.

– Ты единственный, кто правильно поет эту песню… – усмехнулась она. – Губы – томные! А все остальные заладили, как попугаи: «Думки твои темные!». Да с чего им быть темными, когда он влюблен?

Гришка оторвал взгляд от зеркала, и рассеянно посмотрел на нее. Затем, отвернувшись, вновь уставился в зеркало, продолжая напевать себе под нос.

– Зачем пришел? – спросила она, с интересом разглядывая его.

– По делам… – рассеянно ответил Григорий. Сейчас он, как никогда, был похож на названного в честь него фаворита Орлова. Вернувшегося в царские покои после очередной разгульной ночи.

– С каких это пор все шастают через мое зеркало как им заблагорассудится? – Она встала и накинула халат на голое тело. Тот самый, в котором когда-то по этой квартире гордо расхаживал принц Азам. – Я к тому, что ты даже не спросил разрешения. И сидишь, как ни в чем не бывало, в моей квартире. И горланишь песни, мешая мне спать…

– Это не твоя квартира, Сильвия! – равнодушно ответил Григорий, не глядя на нее. – И зеркало не твое. – Он, наконец, повернулся к ней и посмотрел ей в глаза. – Это Асина квартира и Асино зеркало! И тело тоже ее! Сильвия! Оставь ее в покое!

Она, оказавшаяся в этот момент Сильвией, как верно догадался Гришка, усмехнулась:

– Это тело теперь принадлежит нам обеим! ПОКА – НАМ ОБЕИМ! Скоро все изменится. Скоро более сильная личность победит! Как думаешь – кто это будет? Я – которую будущая свекровь – так это здесь называется? – пыталась сжечь на костре? Или ваша любимая Асенька? Слабохарактерная Ася, у которой с легкостью ваш любимый принц отобрал ее же тело?

– Он это сделал ради тебя, ты же знаешь!

– А меня он спросил – хочу ли я этого?

– Тогда зачем тебе ее тело? Верни его Асе. Сильвия! Она хорошая…

– А я – плохая? Почему вы все ее так любите? И ты. И – Валентин. И эти… – взглядом она указала на шкаф, откуда теперь практически не сходили оба домовых. – И даже Изабелла, которая ударила ее по башке! Квартиру своей дочки ей оставила… А обо мне кто подумал? У меня отобрали все! Даже право решать – жить мне или умереть!!!

Гришка вдруг встал с кровати и подошел к Сильвии. И, что было совсем не свойственно его внешнему образу, обнял ее.

– Сильвия. Никто не считает тебя плохой. Просто к Асе мы уже привыкли. И в том, что произошло с тобой, она не виновата! Прошу тебя – сделай правильный выбор…

Он вновь подошел к трельяжу, и, расписавшись в журнале, одной ногой шагнул в зеркало.

– Магнитофон забери! – крикнула Сильвия ему вслед.

– Это тебе. Подарок, – сказал Гришка, обернувшись.

– Ты не имеешь права…

Он сделал шаг назад.

– Имею. Магнитофон я купил в этом мире…

– Украл!

Он кивнул.

– Украл. У тех, кто тоже его украл. А вещь из этого мира я имею право оставить в этом мире. Даже – обязан. Повторяю – это тебе, подарок. Будь благоразумна!

Он, наконец, скрылся в зеркале. Сильвия устало села на табуретку и посмотрела в свое отражение. Затем, покрутив магнитофон в руках, нажала на кнопку.

– «Какую ты хочешь, какую ты хочешь любовь? Затравленной ночью, какую ты хочешь любовь? – запел магнитофон голосом неведомой Сильвии Лолиты Милявской. – Какую ты хочешь картинку с витрины, скажи…».

На слове «скажи» магнитофон вдруг стал заикаться, а потом и вовсе замолчал.

– Ну вот, – вздохнула Она, – и этот не хочет со мной разговаривать. И что мне делать? – Она повернулась к шкафу и повторила: – Эй! Что делать, если магнитофон со мной не разговаривает?

– Там пленку зажевало, – осторожно ответил молодой домовой. – Нажми кнопку сбоку. Окошечко откроется, там кассета. Надо ее достать…

Не дослушав, Сильвия нажала