Он двинулся в сторону Баррингтона, затем к Сан-Винсент, свернул налево на Уилшир, а затем помчался по шоссе Сан-Диего на север.

Я держался на расстоянии трех-четырех машин позади «порше», пока мы ехали мимо велосипедных дорожек парка Сепульведа и не оказались в долине; затем я следом за ним свернул на шоссе Вентура и поехал в восточном направлении. Светловолосый съехал на Вудмэн и направился в сторону бульвара Бербанк, но вдруг резко притормозил у магазина запчастей, в который рванул из машины так, словно за ним гналась свора собак. Я въехал на заправку «Шелл», находившуюся напротив магазина, и направился к телефону-автомату. Не спуская глаз с двери напротив, я бросил в телефонный автомат монетку и позвонил Джо Пайку.

— Оружейный магазин, — ответил мне мужской голос.

— Позовите Джо.

Через пять, максимум десять секунд он ответил:

— Пайк.

— Уже теплее. Хочешь немного поработать?

Я догадался, что Пайк прикрыл рукой трубку, чтобы отогнать «лишние» уши подальше от телефона, потому что, когда он ее убрал, в магазине царила тишина.

— Что нужно сделать?

— В Брентвуде, неподалеку от бульвара Сан-Винсент, на Горэм-авеню, около дома 412 в темно-голубом «шевроле-нова» сидят два мексиканца. На левом заднем крыле машины большое ржавое пятно. Я хочу знать, куда они поедут.

— Мне потом их умыть и приодеть?

— Только добудь адрес.

С Пайком нужно разговаривать очень аккуратно, поскольку почти невозможно определить, когда он шутит.

Я поехал за белобрысым по Вудмэн, потом мы снова выбрались на шоссе и катили на восток до спуска к «Юниверсал Сити»,[18]затем вниз по бульвару и почти сразу за «Юниверсал Студиос» начали подниматься в гору. Улицы там старые и узкие, проложенные во времена, когда их просто-напросто заливали цементом и они предназначались для транспортных средств с большими колесами, имеющими тонкий обод. Дома там и розовые, и желтые, и серые, и белые, и железобетонные, и деревянные, и в старом испанском стиле, и ультрасовременные. Все эти крошечные домики прижимаются друг к другу своими крошечными участками, наполненными тенями старых деревьев с кривыми стволами и переплетенными ползучими растениями. «Порше» остановился перед небольшим современным домом из дерева и камня на той стороне улицы, которая прижимается к горе. Я проехал за угол, затем развернулся на чьей-то подъездной дорожке и остановился у тротуара.

Достал пистолет из бардачка и прицепил его к ремню над бумажником. Затем вылез из машины, надел пиджак и принялся шарить под сиденьем, пока не нашел банковскую упаковку пятицентовиков из сорока штук. Положив ее в правый карман, я зашагал к дому.

«Порше» стоял с работающим двигателем на крошечной площадке внутри пещерки, вырубленной в горе. Дом с плоской крышей расположился чуть выше и правее и буквально сидел «на шее» у гаража. Он был почти полностью оплетен плющом; похожих на него домов очень много в Лос-Анджелесе. Справа от двери я разглядел большое окно с толстым витринным стеклом, а чуть дальше слуховое окошко. Общий вид был убогим и запущенным. Сухие мертвые вьюны переплетались с живыми; на голом неприглядном склоне тут и там виднелись беспорядочно растущие пучки ледяника, не менее одинокие кляксы травы Святого Августина и кактусы. Все вокруг выглядело сухим и пыльным: и 914-й, и гараж, и кирпичные ступени, ведущие в дом, и сам дом, и растения, и даже жуки, которые по ним ползали.

«Высший класс!»

Я осторожно поднялся по ступеням, подошел к двери и прислушался. Приглушенный шум голосов, но непонятно — говорят ли это люди или работает телевизор. Я спустился с крыльца и, опустившись на четыре точки, двинулся направо, чтобы миновать окно; оставалось надеяться, что местные полицейские по найму не выберут именно этот момент, чтобы проехать мимо. Но у окна я все же остановился, поднял голову и заглянул. Гостиная. Большая и пустая — из нее открывался вид на весь остальной дом. Слева располагалась кухня, справа стоял передвижной камин. Рядом с книжными полками, какие студенты колледжей сами мастерят из досок, стоял старый потрепанный диван, накрытый тряпкой, судя по всему, считавшейся когда-то покрывалом. На полках не было ни единой книги, зато стоял стереопроигрыватель, лежало несколько пластинок и имелся неприглядный аквариум с зелеными стенками, зеленой водой и зарослями растений.

В дальней части дома, за кухней, я разглядел круглый обеденный стол на тощих ножках и два стула. На столе были разложены газеты, прижатые стаканом, на четверть заполненным какой-то жидкостью. Я смотрел на стакан, когда из кухни в гостиную вышла абсолютно голая Кимберли Марш. Она увидела меня и так громко выкрикнула: «Чтоб тебя!» — что я услышал ее голос сквозь толстое стекло.

Я помахал ей рукой и улыбнулся. Тут же распахнулась входная дверь, и на пороге появился Сынок Конга.

Он был ниже, чем показался мне вначале, но бедра и икры мощнее, чем на снимке, как, впрочем, и мышцы груди. Он уже успел раздеться и выскочил ко мне в красных спортивных трусах, таких старых и выцветших, что я не смог прочитать на них название школы. Он был босиком. На плече красовался изящный шрам примерно в четыре дюйма, в форме полумесяца, а на левом колене — два уродливых, напоминающих плохо застегнутую молнию на брюках. Девушка успела завернуться в простыню и стояла у него за спиной. Я обратил внимание, что простыня была в пятнах.

— Привет, Кимберли. Меня зовут Элвис Коул. Я хочу поговорить с тобой о Мортоне Лэнге.

— Ларри, — произнесла она.

Ларри растопырил пальцы и, не сводя с меня глаз, указал ей на дверь.

— Иди собирайся. Я тут сам разберусь.

В его голосе слышались плаксивые нотки, словно он вырос в богатой семье, но из маленького городка, а в школе считался Мистером Всезнайка, что его и испортило.

Я сделал вид, что просто не замечаю его.

— Кимберли, я частный детектив. Мортон Лэнг мертв.

— Мертв, — растерянно повторила она.

Я кивнул. Если она и собиралась рухнуть без чувств от горя, это было незаметно.

— Точно. Поэтому нам необходимо поговорить.

Ларри снова указал ей на дом.

— Ну же, Кимми.

«Ага, как в сериале. Привет, Кимми. О'кей, Джоди. Пойдем, Баффи».

Он кивнул, словно соглашаясь с самим собой, и демонстративно окинул меня оценивающим взглядом.

— Я тяжелее этого типа на сорок фунтов. Он у меня вот здесь. — Он сжал кулак и показал Кимми, как будет со мной расправляться.

— Ларри, если ты хочешь считать себя в нашей стае доминирующим самцом, я не возражаю. Но у меня к Кимберли очень важный разговор, — сказал я.