А что за слово «экзистенциальный»? На кой оно человеку, если он не отбитый чудак, который любит слова просто ради красивого звучания?

Отличное слово есть в русском языке. Называется: впрочем.

Впрочем – это резкий поворот на 180 градусов. В глазах аж темнеет, и вестибулярный аппарат натурально напрягается, как я слышу отличное слово «впрочем».

Примеры:

1. С днем рождения, милый дружок, счастья вам, любви, мы вас все очень любим, впрочем, я спиздемши – и если вы помрете, всем станет только веселее.

2. Любимая моя, извини меня за твою измену, я не уделял тебе должного внимания, впрочем, обожди, я, кажется, уже нащупал в кармане свинчатку.

3. Дорогой профессор, вот ответ на третий вопрос, впрочем, вот вам по лицу ладошкою, я отправляюсь в действующую армию, да-да, вы не ослышались, старый дуроёб, я еду в войска!

Отличное слово, впрочем, есть и получше.

Беда начинается тогда, как заведется в человечке мысоль.

До мысоли жил себе не тужил – работал, читал мдк или фурфур, с бабами переписывался: «ахаха», в караоке ходил с друзьями по пятницам, по концертам, фильмы смотрел в imax, отпуск у него был 21 день – проводил на море, там тоже кушал что-то, танцевал, если аниматоры приглашали, инстаграм вел, мнением людским интересовался, старался соответствовать.

А потом как отрезало – мысоль, значит, завелась. Ходит смурной, в метрополитене глядит искоса на людей: «Это, что ли, люди?». Ему бы выпить, потанцевать – да не пьется. Глоток сделает – опять мы-соль обсасывать, да еще с большим усердием. И начинает он свою мысоль прикладывать, как линейку, ко всем людям – и мерить по ней общество. И тогда пиши пропало – этого можно в гроб уже хоть сейчас класть, хуже не будет.

А если еще книги найдет, в которых мысоль его диссонирует, то совсем всё плохо. Ко мне мысоль три раза подходила – я три раза ее со двора метлою поганою гнал, пока та словно бородавка к кости не присосалась. В голове должен быть простор да звенеть немножко.

Распознать человека с мысолью просто. Окликни такого внезапно: «Эй ты!» Он обернется испуганно, настороженно, со злобою: «Меня? Что вам?» или вовсе несуразицу какую смолвит, слоги перепутает. А обычного окликни, тот с улыбкой нежною обернется: «Да?»

Бабе мужчину с мысолью стоит особливо сторониться, тот ни достатка, ни теплоты в дом не принесет, только побои, сырость и желчь.

К бабе мысоль и вовсе зайти в голову не может.

В том ее плюс несомненный.

Как завести мысль и не допустить мысоли – вот тут мастерство мышления требуется, воспитание, выдержка характера, порода определенная.

Поменьше надо читать русскую классику.

Она воспитывает тот бездеятельный лабильный беспомощный тип интеллигента, что умеет лишь рыдать под березкой и жалеть свою жизнь. Такой тип всегда расшатывает устои, не возводя вместо разломанных в труху несущих стен никаких новых, и сеет в людях смуту.

На место смуты всегда приходит варвар и устанавливает свои простые как «раз-два» порядки. Русская классика почти вся гениальна, но сия гениальность несовместима со счастливой жизнью. Вы научитесь лишь гениально страдать.

Но надо читать греков и римлян.

Сейчас я держу ладонь над газовой конфоркой, как Сцевола Муций, и сила моего духа на невиданной высоте.

Вечером я брошу на пол матрац и стану штудировать Марка Аврелия. В оригинале, конечно.

Завтра у меня пробежка – 14 километров на низком пульсе.

Послезавтра я буду пить вино с оливками, и сладострастницы станут облизывать мои сладковатые от шоколаду пальцы.

Через пару дней я буду делать бизнес. После чего вновь – конфорка, матрац, пробежка, сладострастницы.

Милана, Леона, Виолетта – есть же охота называть детей подобным образом.

Чувствуется в этом какая-то балканская придурь наравне с позолоченным айфоном, взятым в кредит, блатными номерами, выправленными через длинную цепочку знакомых, очками райбан, джинсами с поддельными стразами, посещением респектабельных мест, дабы зачекиниться, и прочим показным потреблением людей, чьи родители смирнехонько стояли в очередях за талонами на соль. Недобитая гидра гламура нулевых спряталась в пещере и тянет оттуда свои головы в свет.

Всегда замечал за Друзем эдакую барскую охуевшесть взгляда, которую он слегка мимикрирует усами.

Друзь будто плавит нас сквозь экран тестостероновой пушкой.

Что ты можешь сказать Друзю? Пожалуй, ничего дельного.

Репости Друзя к себе на страницу, пускай отгоняет мутную пиздоту и приманивает сочных девчат.

Был мне знаком в юношестве один тугоумный пиздкж. Помню, сидим мы у костра, толкуем о жизненных планах, мне 17, ему 14. И планы у него самые внушительные: овладеть джипом, «калашом» и наводить порядок на улицах биг сити. Пиздюк был на уровне до-модерн.

Тогда я принялся убеждать его, что это вздор, а не мечта. Я обитал на уровне модерн.

Постмодерновый я принялся бы тонко иронизировать и доводить ситуацию до абсурда.

Метамодерновый Юрец и сам признался бы в желании иметь джип, «калаш» и некую страсть к наведению порядка в биг сити.

Метамодерн и домодерн часто спеваются, пока модерн занудничает, а постмодерниста пиздят за углом трое.

Есть еще, правда, сакмайбигкак модерн. Но про него я готов рассказать только самым смышленым девчатам в особой, как говорится, атмосфере.

Есть люди, чья деятельность сосредоточена на анкете вконтакте. Достаточно оценить тщательно и со вкусом подобранную коллекцию видеозаписей, богатую фонотеку, переплетающиеся в аллюзиях и отсылках друг ко другу самым причудливым образом подписки, что становится понятно – над анкетой человек работает.

Становится понятно и следующее: остальная жизнь такого человека – это заросший бурьяном сад, посреди которого разожгли в бочке костерок из мусора. Это октябрь и это заброшенный дачный поселок.

Сейчас зашел в душ, полпесни спел, водой себя оросил, а глядь – мыла-то нет. Только хозяйственного замыленный кусочек лежит в уголочке. Им и помылся. И сейчас ощущаю себя вполне хорошо. В голову пришла следующая мысль.