Я иду к нему:

– Здравствуйте. Я Боб. А вы?..

Он разглядывает меня с головы до ног с таким видом, будто только что отодрал меня от своей подошвы. Я тоже к нему присматриваюсь. Ему около пятидесяти, он очень типичный англичанин – в позднеимперском, пропитанном джином стиле: легкий костюм, армейский галстук и блестящие от воска усы создают впечатление, что он только что вышел из фильма от «Merchant-Ivory».

– Мистер Говард, предъявите удостоверение.

– Ой.

Некоторое время я роюсь в карманах, наконец нахожу его и показываю. У него дергается щека.

– Хорошо. Я Гриффин. Следуйте за мной. – Он поворачивается и идет к выходу. – Вы опоздали.

Опоздал? Но я же только что прилетел! Я трусцой бегу за ним, пытаясь не врезаться в какую-нибудь стену.

– А куда мы идем?

– В отель.

Я выхожу за ним на улицу, и Гриффин решительно поднимает руку. Рядом останавливается старый, но ухоженный «Jaguar XJ6», водитель выскакивает наружу, чтобы открыть дверь.

– Садись.

Я чуть не падаю на сиденье, но успеваю обхватить кейс руками, чтобы спасти ноутбук внутри. Гриффин захлопывает за мной дверцу, занимает пассажирское место впереди и звонко стучит по приборной доске:

– В «Скай-Тауэр»! Живо!

Я ничего не могу с собой поделать: глаза у меня закрываются. День выдался долгим, а сон на борту самолета не слишком меня освежил. Когда машина выезжает на недавно отремонтированную дорогу, голова у меня начинает кружиться. Здесь невыносимо жарко, несмотря на включенный на полную мощность кондиционер, и я просто вырубаюсь. Буквально через несколько секунд (по крайней мере, мне так кажется) мы тормозим перед большой бетонной коробкой, и кто-то открывает дверцу с моей стороны.

– Давай вылезай!

Я моргаю и заставляю себя встать.

– Где мы?

– В отеле «Скай-Тауэр». Я заказал тебе номер и проверил его. Твоя команда будет работать на съемной вилле, когда прибудет. Там тоже все под контролем. Пошли.

Гриффин ведет меня мимо стойки администратора, мимо рекламного стенда, где две куколки Барби раздают бесплатные пробники косметики, в лифт, а затем по очередному безликому гостиничному коридору, уставленному плетеными креслами. В конце концов мы оказываемся в комнате, которую какой-то корпоративный дизайнер подогнал под свое представление об отеле в тропиках: безликая пятизвездочная мебель плюс застекленная дверь на балкон, захваченный зеленью в вазонах. Под потолком лениво крутится вентилятор, но на жару это никакого эффекта не оказывает.

– Садись. Нет, не сюда. Сюда.

Я сажусь, подавляю зевок и пытаюсь заставить себя сосредоточиться на Гриффине. Он то ли злится, то ли тревожится.

– Когда они должны прибыть, кстати? – спрашивает он.

– А они еще не прилетели? – уточняю я. – И, кстати, я бы хотел увидеть ваше удостоверение.

– Пф!

Его усы подергиваются, но Гриффин лезет в карман пиджака и достает то, что любой человек, который не ожидает увидеть наше удостоверение, примет за паспорт или водительские права. В воздухе чувствуется легкий запах серы.

– Значит, не знаешь.

– Чего не знаю?

Он пристально смотрит на меня, затем принимает решение.

– Они опаздывают, – ворчит он. – Полная белиберда. Джин-тоник или виски с содовой?

Голова у меня по-прежнему раскалывается.

– А можно стакан воды? – с надеждой спрашиваю я.

– Пф! – снова фыркает он, затем подходит к мини-бару и открывает его, чтобы извлечь две бутылки и два стакана. В один наливает на два пальца джина, а второй ставит рядом с тоником.

– Прошу, – ворчит Гриффин.

Такого я не ждал от начальника разведпункта. По правде сказать, я и сам не знаю, чего следовало ждать, но древний «Ягуар», армейский галстук и джин среди бела дня – это точно не оно.

– Вам сообщили, зачем я здесь? – нерешительно спрашиваю я.

Он рычит так громко, что я чуть не подпрыгиваю.

– Разумеется, мальчик мой! За кого ты меня принимаешь? За какого-нибудь вашего крючкотвора из-под Уайтхолла? – Он сверлит меня гневным взором. – Помоги тебе боже и помоги боже нам обоим, потому что дома нам никто не поможет. Дьявол, что за белиберда.

– Белиберда?

Я стараюсь сделать вид, будто понимаю, о чем он говорит, но голос у меня слегка дрожит, и после многочасового перелета я не в своей тарелке.

– В зеркало посмотри!

Он разглядывает меня с головы до ног с явным неодобрением или даже легким презрением, что хуже.

– Вот это белиберда. Надел костюм за две гинеи и кроссовки! Господи боже, да ты похож на хиппаря, который пришел на работу устраиваться, не знаешь даже, куда запропастилась твоя группа поддержки, а тебе ведь предстоит забраться в карман к Биллингтону!

В общем, говорит он примерно как циничный младший братишка Энглтона. Я знаю, что нельзя срываться, но это уже слишком.

– К вашему сведению, я не спал около тридцати часов. Проснулся в Германии, оставил позади шесть часовых поясов и полный зал плотоядных зомби, которые хотели пожевать мой мозг. – Я залпом выпиваю стакан воды. – И я не в настроении слушать эту чушь.

– Не в настроении? – его смех отрывистый, как лай лисицы. – Так ложись в кроватку без обеда, мальчик мой. Ты не в Лондоне, я тут не буду терпеть капризы расхлябанных желторотых неумех. – Он ставит стакан на стол. – Слушай, давай проясним одну вещь до кристальной прозрачности: это моя территория. Нельзя прилететь сюда, все обгадить, громко крякнуть и улететь обратно, чтобы я потом убирался. Пока ты здесь, будешь делать только то, что я тебе скажу. Это тебе не учебная тревога и не Голландские Антилы, и я тебе не позволю разнести мой пункт по щепочкам.

– Что? – качаю головой я. – Кто сказал, что…

– А говорить и не надо, – с тяжелым сарказмом перебивает он. – Ты появился через шесть часов после «молнии» от какого-то пердуна в Ислингтоне, который изволил сообщить, что тебе разрешено использовать местные ресурсы, а мне предписывается оказывать всяческое содействие и так далее. Если ты потревожишь врага, через шесть часов будешь валяться мертвый в канаве, а мне придется месяц строчить отписки. Это тебе не Кэмден, а я – не консьерж в гостинице. Я – спецуполномоченный Прачечной по Карибам, и если ты на моем участке оступишься, все гончие Преисподней сорвутся с цепи, так что лучше этого не делай, мальчик мой. Пока работаешь на моем пункте, ты спрашиваешь у меня разрешения, даже если захочется перднуть. Иначе я тебе новый сфинктер приделаю. Для твоего же блага. Это ясно?

– Вполне.

Я снова его разглядываю.

– А о каком враге идет речь? – уточняю я.