и ее случайные друзья по несчастью – просто кучка марионеток, которых дергают за веревочки кукловоды из «Сортировочной». А если куклы будут себя плохо вести, их немедленно утилизируют.

Кира сунула смятую листовку в карман, выключила музыку, какое-то время катила по Садовому кольцу в тишине, опустошенно глядя на дорогу. А потом развернулась недалеко от метро «Курская» и поехала дальше, мимо ненавистного теперь Ленинградского вокзала, в сторону улицы Русаковской.

4. МОГИЛА НЕ ИСПРАВИТ

Питбуль был на кухне, когда черный телефонный аппарат зазвонил. Поначалу он вообще не понял, что это за звук и откуда он доносится – просто озадаченно вертел головой, пытаясь понять источник надсадного дребезжания. Потом взгляд Питбуля упал на громоздкий допотопный аппарат, на подоконнике, и он задумчиво замер над телефоном.

Надо ли на что-то нажать, прежде чем снять трубку? Или нужно крутануть диск? Подобные штуки он видел в кино. Или в компьютерных играх.

– Отойди, салага! – произнес за его спиной девчачий голос, и Саныч, оттеснив зависшую над телефоном старуху, снял тяжелую трубку.

Голосов радиоведущих в ней не было. В трубке стояла вязкая, глубокая тишина – словно собеседник вышел на связь с другого конца Вселенной. Потом трубка пощелкала и, наконец, скрипучий голос сообщил:

– Двадцать третье. Пятнадцать ноль-ноль. Встреча. Двадцать третье. Пятнадцать ноль-ноль. Встреча. Двадцать третье. Пятнадцать ноль-ноль. Встреча.

Саныч озадаченно слушал закольцованное сообщение, а потом, спохватившись, кивнул Питбулю:

– Бумагу неси! И ручку!

Питбуль – который не слышал, что там такое вещала трубка – вышел в коридор, озадаченно повертелся на месте, пытаясь понять, есть ли среди нагромождения книг и пыльных сувениров тетрадь или блокнот. Потом, плюнув, вынул из полки первую попавшуюся книгу в мягком переплете, нашел в плоской вазочке со всякой ерундой обгрызенный зеленый карандаш и вернулся на кухню. Следом подтянулись Вовчик и Лида, которые тоже услышали звонок.

Все выжидающе смотрели на Саныча. Тот взял книгу, повертел ее и накарябал на заднем форзаце то, что ему повторяла трубка: «23е, 15:00, встреча». Лида прочла надпись, вынула трубку из рук девчонки и с недоумением вслушалась в скрипучий голос, по кругу повторявший про какую-то встречу. Потом ее примеру последовал Вовчик, пожал плечами, передал трубку Питбулю. Тот поднес трубку к уху, понял, что ничего нового трубка не скажет и с беззвучного согласия остальной компании повесил трубку на рычаг.

Саныч без сожаления выдрал форзац с зеленой надписью из книги и прикрепил листок двумя пыльными магнитами «Гурзуф» и «Thailand» к холодильнику.

– Что думаете? – поинтересовался Вовчик.

– Это же очевидно, – ответил Саныч. – Звонили из «Сортировочной», сообщили дату и время встречи. Двадцать третье – это завтра.

– А где? – спросил у него Вовчик.

– Здесь, наверное, где же еще? – предположила Лида. – Просто надо всем быть в сборе, и тогда, наверное, явится Ангел и нормально нам все объяснит. Кого мы там должны спасти.

– Может, он и не ангел вовсе, – хмыкнул Саныч. – Чего ты заладила?

– А кто? – округлила глаза Лида.

– Не знаю. Пришелец. А мы все жертвы его инопланетного эксперимента, – выдвинула версию девчонка с татуировкой.

Лида поджала губы – она знала, что сидящий внутри девчачьего тела гадкий циник специально ее троллит.

– Мне, на самом деле, по фиг, кто этот хрен с горы, – сообщил Вовчик. – Главное, давайте нормально выполним задания, чтобы нам вернули нашу жизнь. Я очень хочу вернуться. Меня женщина любимая ждет.

– Она тебя похоронила уже, – хмыкнул Саныч.

– Как похоронила, так и отхоронит! – зло отчеканил Вовчик. – А кто будет отлынивать от миссии, получит в табло! – он сжал крупный кулак. – Мы здесь все напряжемся, спасем кого надо, и вернемся в нулевой день. Ясно?

Вовчик нажал на кнопку электрического чайника и принялся заваривать себе чай.

– Кто-то еще будет?

– Я, – сказала девчонка. Саныч полез в шкафчик, достал с полки пачку дешевого печенья и принялся им хрустеть.

– А вы не думали… – осторожно начала Лида озвучивать мысль, которая не давала ей покоя с того момента, как Кира хлопнула дверью, – что она не вернется? Кира. Она просто сбежала. А мы остались здесь. И завтра в три Ангел… э… Куратор узнает, что мы тут не в полном составе. И всё. Всему конец. Вы же помните условие? По одному вернуться нельзя. Только всем вместе.

Вовчик потрясенно обернулся и уставился на Лиду, едва не выронив из рук чашку.

– В смысле, не вернется? С чего ты взяла? Она пошла проветриться! Погулять.

– Да свалила она! – горячо затараторила Лида. – Это мы никто, а она звезда. У нее бабла столько, что она за сутки себе поддельные документы купит и свалит на Бали. А мы останемся тут.

– Вот поэтому я сразу сказал, что это идиотское условие! – сказал Саныч. – «Один за всех, все за одного». Что мы бля, мушкетеры? Лично мне вообще не упало отвечать за чьи-то закидоны.

Вовчик опустился на табурет. Даже кипятку забыл в две чашки налить – этим занялась Лида.

– Надо ее найти, – произнес он. Мысль о том, что он может не вернуться к Маше, обожгла его изнутри, словно он глотнул кислоты.

– Как? Разделимся, поедем по аэропортам? – хмыкнул Саныч. – Дадим объявление: «Пропала мертвая женщина»? Не колотись. Побегает, вернется. Шансов у нее ноль. До денег она своих вряд ли доберется, банковские карты после смерти блокируют. В лицо ее никто не знает – она ж теперь не звезда, а урод, в жопе ноги.

– Можно оставить эти унизительные эпитеты при себе? – закатила глаза Лида и со стуком поставила перед Санычем чашку. Потом повернулась к испуганному Вовчику. – Завтра в три у нас встреча с Куратором, и, если Кира не вернется, он придумает, что делать дальше. В «Сортировочной» тоже не дураки сидят. Они понимают, что мы за чужие косяки ответственности не несем.

И Лида вышла из кухни. Вслед за ней, прихватив чашку, поплелся расстроенный Вовчик. Последним с кухни вышел Саныч, забрав с собой печенье и чай. И Питбуль, молча слушавший перепалку странных обитателей странной квартиры, остался один.

С того момента, как он распахнул дверь в подвале «Сортировочной» и увидел объятый пламенем мир – а в том, что там внизу, находился целый мир, Питбуль не сомневался, – внутри у него поселилась странная отрешенность. Он словно верил и одновременно не верил в происходящее. С одной стороны, он понимал, что пару дней назад погиб по дурости на стройке, попал в какое-то странное место, которым заправляли резиновые рожи, а потом едва не рухнул в ужасный огненный провал, полный человеческого страха и мучений. И теперь продолжает существование в отвратительном непослушном теле с щелкающими коленями и вставной челюстью (о том, что челюсть у него вставная, Питбуль узнал сегодня утром, обнаружив ее после пробуждения на подушке рядом, с отвращением ощупал голые десна, кое-как пристроил неудобную пластиковую конструкцию в рот и теперь старается