Тристан — единственный, кто учится в одном классе со мной и Мирандой, и мы все занимаем места рядом, прямо впереди. Никто из бывших Голубокровных не числится с нами на статистике. Зачем беспокоиться? Когда дело дойдёт до поступления в колледж, все они либо получат унаследованные бонусы (дополнительные баллы при подаче заявления за то, что в нём обучались члены семьи), либо деньги, чтобы поступить в альма-матер по своему выбору.

А я, ну я должна надрываться, чтобы поступить в выбранный мной университет, так что, если для этого придётся пройти один из самых сложных курсов математики в Академии Бёрберри, я это сделаю.

Сразу после этого у нас с Тристаном будет математический анализ. Нет покоя нечестивым.

Мы мало разговариваем, но, по крайней мере, в этом году у меня есть товарищ по учёбе, который также заботится о школьных заданиях, как и я. Почему именно его это волнует так сильно, для меня загадка. Очевидно, что его отец оказывает на него давление, чтобы он был лучшим, но есть и нечто большее. Может быть… Тристану действительно нравится учиться, добиваться успеха благодаря своим собственным заслугам?

У меня язык чешется спросить его почему: почему ты пытался саботировать меня в прошлом году? Я была так разочарована в нём, даже когда ненавидела его. Так почему же? В конце концов я наберусь смелости спросить. На данный момент я просто работаю на первых двух уроках дня, благодарю небеса за то, что мы справляемся с обедом без конфронтации, и наслаждаюсь относительной лёгкостью моих занятий английским днём с Лиззи.

Однако, как только я подхожу к своему шкафчику, Зак оказывается там, прижимает ладонь к металлу и наклоняется, чтобы посмотреть на меня самыми пристальными карими глазами, какие только известны человеку.

— Марни, — говорит он, когда Крид подбегает трусцой и встаёт рядом с нами. И когда я говорю, что странно видеть Крида Кэбота бегающим трусцой, я имею в виду, что это действительно странно. Большую часть времени он едва может ходить, лениво прогуливаясь по коридорам с видом заслуженного превосходства. Прямо сейчас он просто выглядит разозлённым и с красным лицом, как будто бежал всю дорогу сюда.

— Ты сукин сын, — выплёвывает он, когда Зак наклоняется и быстро и горячо целует меня в губы. Он отстраняется и оставляет меня бездыханной, протягивая левую руку, чтобы обхватить моё лицо.

— Знаю, я сказал, что не заслуживаю тебя, и это не так, но… — он резко втягивает воздух, закрывает глаза, а затем выдыхает, прежде чем снова их открыть. — Я не могу смотреть, как он делает свой ход, и ничего не говорить. — Моё сердце издаёт этот громкий, торжествующий стук, и я прикусываю нижнюю губу. — Он хочет, чтобы ты стала его девушкой. Что ж, я тоже.

— Зак Брукс, ты первоклассный кусок дерьма. — Рот Крида сжат в ровную линию, а руки — в кулаки. Он встряхивает их, а затем выдыхает, протягивая руку, чтобы расстегнуть две верхние пуговицы на своей рубашке. На нём нет пиджака — что неудивительно, — и вся его одежда слегка помята, этот очень намеренный взъерошенный вид — часть его очарования.

— Я… — я начинаю, но потом просто прислоняюсь спиной к своему шкафчику и прижимаю сумку с книгами к груди. — Срань господня.

— Что происходит? — спрашивает Миранда, появляясь из-за угла вместе с Эндрю. Лиззи подходит к ним, переводя взгляд с Крида, Зака и меня.

— Что происходит, — растягивает слова Крид, неторопливо подходит вперёд и кладёт свою ладонь на мой шкафчик, так что они с Заком стоят почти в одной позе. Оба они слишком близко, оба со своими собственными, уникальными, но дразнящими ароматами. — То, что Зак решил, что хочет подкатить к моей девушке.

— Твоей девушке? — я выдавливаю из себя тихий смешок. — С каких это пор?

Лицо Крида каменеет, но он сосредотачивает всю свою напряжённость и жестокость на Заке.

— Ты видел нас вместе в джакузи. Ты же знаешь, какая у нас химия. Отвали, Брукс.

Я стону и закрываю лицо руками, но Зак просто рычит в ответ на Крида.

— Марни заслуживает гораздо большего, чем ты, — говорит он, и я поднимаю взгляд от своих пальцев, чтобы заметить, что он дрожит. — И лучшего, чем я, но я, хотя бы, должен был сказать ей, что я чувствую, и заявить о своих намерениях. Я уже сказал ей, что люблю её, но теперь я хочу сделать официальное заявление. Марни, будь моей девушкой.

— Ты сказал ей, что любишь её? — спрашивает Крид с недоумением в голосе. — Когда?

— Ребята. — Мой голос звучит ясно и властно, и оба парня смотрят на меня сверху вниз, их взгляды горят. — Это всего лишь второй день в академии, а я уже не могу дышать.

— Почему ты не можешь дышать? — спрашивает Зейд, подходя к нам с важным видом, без галстука (вероятно, он получил за это замечание от мисс Фелтон), с закатанными рукавами и демонстрируя свою великолепную коллекцию татуировок. Он протягивает руку, чтобы взъерошить свои огненно-красные волосы, переводя взгляд с нас троих на меня.

— Мы оба только что предложили ей встречаться, — заявляет Зак, отталкиваясь от шкафчика и выпрямляясь, его леттермановская куртка накинута на широкие плечи. Теперь у него футбольная тренировка три раза в неделю (он тренировался в Круз-Бэй ещё до начала занятий в школе), так что, вероятно, он не сможет задерживаться здесь надолго. Он не сможет ужинать с нами до конца сезона. И даже тогда, будет свободен только до начала занятий лёгкой атлетикой.

— Вы предложили ей встречаться? — Зейд что-то бормочет, когда Зак обходит нас и направляется к задней двери и гольф-карам, ожидающим, чтобы отвезти его и других парней на поле. Примерно через две недели у меня будут тренировки по чирлидингу по вторникам и четвергам. Поскольку я проходила пробы в прошлом году, на этот раз мне этого делать не нужно, но пока тренер Ханна не закончит подбирать новеньких, я свободна. Может быть, в этом году она действительно почувствует достаточно уверенности в нас, чтобы позволить нам участвовать в соревнованиях?

— Ага, так что… если ты планировал это, то ты немного опоздал. — Зак отодвигает Зейда плечом со своего пути, и парень-рокер ухмыляется, отшвыривая его и бормоча себе под нос череду мрачных ругательств. То, как он смотрит на меня, немного пугает меня. Если и он предложит мне в следующий раз…

— Все это позёрство: она моя, я люблю её, и так далее, и тому подобное чушь собачья — совершенно бесполезно. — Виндзор внезапно появляется, небрежно прислонившись