Джевонс далее говорит о том, что в «пифагорействе нет ничего, чего не было бы в религии Древнего Египта». Значит, миграция душ была злом, которого следовало избежать любой ценой. Если душа согрешила, то в наказание она должна была пройти весь круг развития – от низшей своей формы к высшей. Если же душа была безгрешна, то она сразу же допускалась к союзу с Божественным.

Здесь становится очевидным значение таинств. Если бы мудрецам было суждено избежать миграции, если бы им было суждено избежать навязанной силой эволюции, если бы добродетель и мудрость вместе могли бы избавить их от неминуемой опасности, то это могло бы произойти с некоей священной санкции, а также при помощи чудодейственной и мощной магии. Мы не можем сказать, как мистики могли знать о прохождении смертельного круга или об опасности попадания в него, но тот факт, что Пифагор объявляет о том, что сам испытал это, доказывает, что греки верили в способы постижения данной истины.

Можно предположить (и это наверняка так!), что инициация в таинства обеспечивала защиту души и ее избавление от мук миграции. Из Книги мертвых ясно, что древние египтяне настолько боялись, что не смогут преодолеть все опасности загробного мира и достичь соединения со своими богами, что наверняка придумали более совершенные способы достижения цели, чем те, которые описаны в этой книге.

Однако столь же очевидно, что эта дорога была открыта только очень немногим. Во-первых, бессмертие считалось уделом лишь царственных особ или, в крайнем случае, немногих мудрейших. Простой крестьянин и негодяй богач, несмотря на все ухищрения, вряд ли могли считаться достойными вечной жизни. Только человек с мудрым сердцем, проживший честную, безупречную жизнь, мог надеяться на соединение с Божественным. Да и считалось бы глупым и опасным выбрать кого-нибудь другого для такого опасного путешествия.

Поэтому кажется вполне вероятным, что таинства, помимо драматического жизнеописания бога и предоставления новичку возможности пройти через те же самые этапы жизни в надежде прийти к такому же концу, что и бог, символически изображали цикл миграции души, чтобы новичок смог избежать столь долгой разлуки с богом. Лично я полагаю, что в то время, когда посредством таинств разыгрывалась драма соединения с Божественным, эти таинства одновременно ассоциировались с теми магическими действиями, посредством которых неофит должен был избавиться от возможной миграции души. Это предполагает драматическое действие, в котором неофит должен был пройти через разные образы животных. Об этом свидетельствуют некоторые отрывки из Книги мертвых.

Стражи (демоны или гении) у нескольких врат, души которых охраняют путь в рай и которых усопший должен задобрить, называя их по именам, являются воплощениями различных животных и других форм существования, в которые должна вселяться душа, проходя по кругу развития. У многих из них головы животных, и они носят «значимые» имена: Пожиратель Останков (гиена), Два Пламенных Глаза (волк) и т. д. Поэтому если это не уровни миграции души, то что же это?

Мы знаем, что в греческих таинствах неофит должен был опуститься на землю и даже встать на четвереньки. Разве это не символизировало сначала уровень рептилий, на который попадала душа, обреченная на метемпсихоз, затем уровень млекопитающих и, наконец, уровень мумии? И разве обряды египетских таинств не включали в себя подобную же пантомиму? Я полагаю, что это было именно так, и я нахожу подтверждение этой теории в работе покойной Джейн Харрисон «Пролегомена», где, повествуя о колесе судьбы, описанном в греческих таинствах, посвященных Орфею, которые, без сомнения, имели египетские корни, она пишет о том, что в определенный момент разыгрывался побег из круга очищения: «Он заносит ногу над кольцом или кругом… он входит и, возможно, в какой-то момент выходит из священного замкнутого пространства. Что же касается непосредственно совершаемого обряда, то тут мы остаемся в полном неведении».

Греческие неофиты, которые проходили испытания таинствами, принимали обличье животных – собак, ястребов и т. д. Они возрождаются в образе молодых животных, то есть при помощи пантомимы они проходят через животные формы к формам человеческим, и я полагаю, что сцена, в которой неофитов обмазывали грязью, символизировала переход от низших ступеней к высшим. Что же это, как не драматическое воплощение трансмиграции?

Главное отличие между египетскими и индуистскими идеями перемещения душ заключается в следующем: в то время как карма перемещается по прямой линии, которая может уходить в бесконечность, египетская доктрина предполагала лишь существование некоего круга страданий, через которые должна пройти душа. Избавление в данном случае зависит от прохождения этого полного круга страданий и благосклонного решения Осириса, с которым достигается полный и вечный союз. В то же самое время буддистское и индуистское представление о конце странствий души (нирване) не зависит от решения бога и не состоит в растворении души в божественном сознании. Джевонс отмечает, что и в Индии, и в Египте «доминирующая религия и низшие формы (тотемизм и т. д.) влияли и воздействовали друг на друга», так что теория перерождения должна была каким-то образом согласовываться с верой в тотемизм, то есть идеей религиозной связи с душами животных. «Однако, – продолжает он, – хотя и в Индии, и в Египте тотемизм постепенно отошел от тотемных животных и хотя в обеих странах странствующая душа могла вернуться в человеческую оболочку, на этом сходство и заканчивается. В Египте метемпсихоз сначала был средством вознаграждения праведников, а затем – исключительно наказанием грешников»[9]. Однако в Индии метемпсихоз мог быть и наградой, и наказанием одновременно: идея перерождения стала составной частью метемпсихоза: все люди могли возродиться, но праведники получали «хорошее» рождение, а грешники – «плохое». Далее: в Египте существовал круг трансформации души, в конце которого душу ждало освобождение. В Индии же не было такого цикла и не было возможности освободиться от процесса перерождения: праведник получал «хорошее» рождение, а потом его поведение могло «спустить» его на низшую ступень. Но вне зависимости от того, хорошо вела себя душа или нет, она все равно была обречена на возрождение.

Однако то, что «вознесение» души было также описано в одной из частей таинств, ясно из аналогии в греческих и римских практиках, как то утверждают Вергилий, Платон, Апулей и Прокл. Тейлор говорит, что источники существования души также являются принципами, с которых она была низвергнута. Эти источники – демиурги, или земной интеллект, или Дионис (Бахус), как пишет Платон в своем «Федоне». «Душа, – говорит он, – спускается, как Персефона, в следующее поколение, но затем она распределяется в следующем поколении, подобно Дионису, и она заперта в теле Прометея или Титана: она освобождается от своих оков, используя силу Геркулеса, но она собирается воедино при помощи Аполлона и спасительницы Афины через истинное очищение».