«Ребенком я упал в молоко», – говорил неофит этого братства. Греческий инициированный верил, что он возродится ребенком. Безусловно, это отдаленно напоминало об изменениях в развитии животного, которые находили свое символическое воплощение в египетских обрядах. Мы знаем также, что посвящаемый в культ Диониса (Вакха) «становился» молодым оленем. Кто будет при этом сомневаться, что эти превращения сопровождались изменениями в мыслительном процессе? Восхождение на новую ступень наверняка сопровождалось соответствующими молитвами и заклинаниями.

Но гораздо более важным был мыслительный процесс, сопутствующий обряду восхождения души на новую ступень развития, то есть повествованию о смерти и возрождении Осириса. Очень часто без достаточных на то оснований высказывалось мнение, что обряд таинств включал в себя все связанные с ними торжества и восхваления и что лишь магическая сила обряда могла дать неофитам надежду на соединение с божеством. Это означало бы, что таинства всегда оставались религиозной частью низших культов, «вытанцовыванием» мифа и что они иногда приобретали значения настоящей религиозной мудрости. Свидетельства же Иамблиха, Плутарха и многих других отвергают эту идею, как абсурдную.

Мы вряд ли можем сомневаться в том, что странствия души, то есть Исиды, были всего лишь частью обряда, предшествующей настоящей драме возрождения. Согласно элевсинским таинствам, душа спускалась из планетарного уровня, из тропика Рака, на планету Сатурн, которую Капелла сравнивает с грязной и мутной рекой и символом которой является море, где совершали омовение мистики. Позже появилась идея о том, что душа упала на лунный диск, а уже оттуда на землю, то есть тело человека. На этом этапе нам следует вспомнить миф о богине Баубо – в том виде, как его рассказывает отец Арнобий (христианин), иллюстрируя телесную связь души. Конечно, Арнобий рассказывает этот миф с целью дискредитации таинств, но тем не менее его рассказ полезен для нашего исследования.

Богиня Церера (Деметра) в поисках своей дочери Прозерпины (Персефоны) пришла к границам Элевсина в Аттике. Эта земля была населена людьми, называвшими себя автохтонами, то есть происходящими из земли. Их звали Баубо и Триптолем, Дисаулес – пастух коз, Евбул – пастух свиней, и Эвмол – пастух, давший начало всему роду Эвмолпидов. Этот род позже прославился своими иерофантами. Баубо тепло встретила Деметру, измученную своим горем, и попыталась развеселить ее своей лаской и весьма фривольными действиями. Для этого она попросила ее освежить тело и поставила перед ней всяческие напитки, чтобы та утолила жажду. Однако печальная богиня отвергла все предложения гостеприимной хозяйки. Ту, однако, это не смутило, и она продолжила настойчиво предлагать ей угощения и развлечения, от которых богиня так настойчиво отказывалась. После этого Баубо решила если не накормить свою гостью, то хотя бы развлечь ее. Для этого она обнажила нижнюю часть своего тела, которое и есть средоточие женской привлекательности. И, не оставляя попыток развеселить свою гостью, она повернулась к ней своей тайной частью. Богине явно понравился этот новый способ развеселить ее, и она рассмеялась. Лишь после этого она утолила свою жажду напитком, от которого раньше отказывалась.

Этот миф, безусловно, принадлежит к вопросу о сути тайного, будучи наполнен мистическим значением, которое является одним из основных наследий таинств. Как замечает Иамблих: «Подобного рода действия должны были освободить нас от низменных страстей, давая нам возможность увидеть все и одновременно подавляя желания благодаря невыносимой святости, сопутствующей всем обрядам. Ведь самый верный способ избавиться от страстей – это отдаться им, но с умеренностью, чтобы удовлетворить их».

Баубо может восприниматься как символ страстей или женского качества плотской жизни, посредством которого душа (или дух) соединяется с телесной оболочкой. Душа, пойманная в земные сети, опускается с небес и вновь рождается в телесной сфере, переходя от небесной чистоты к темноте и физическому существованию. Деметра или Кора (Персефона), разумная часть души, в ходе своих странствий по материальному миру очарована искусством Баубо, телесной жизнью, которая забавляет и отвлекает ее от печальных мыслей и заставляет забыть о всех печалях. Точно так же забавные фантасмагории земного существования отвлекают мужчину (и человека вообще!) от размышлений о божественном и заставляют его забыть о цели и причине его существования на земле и о необходимости физического развития. В своем заблуждении человек хватается за призрак материального или чувственного и забывает о божественном. Баубо в данном случае олицетворяет нечестивую влагу земного существования, которая ведет к загниванию и смерти[12].

Однако «блуждания души», должно быть, переживались египетским неофитом в дни, когда он концентрировался на них, в гораздо более жесткой манере, чем это можно себе представить. Умственное и психическое движение через несколько элементарных и «планетарных» сфер, которые являются несколькими уровнями существования, представляло собой, вероятно, опыт невыразимого мучения, оставлявший свой след в инициируемом. Это путешествие среди глубин великого океана духовного нельзя было не воспринимать без ужаса и агонии, практически не поддающихся описанию теми, кто невежественен или не имеет подобного опыта. Было бы кощунственно подвергать сомнению тот факт, что неофит фактически духовно путешествовал по закоулкам и мрачным расщелинам вечности. Начальные этапы путешествия, ужасные по своей новизне духовной свободы, не могут не наполнить душу, то опускающуюся в подземные сферы, то возносящуюся к пикам возвышенного – с таким изумлением, что каждая стадия путешествия должна была навечно запечатлеться в сознании неофита. По мере того как приближались и затем удалялись берега таинственных континентов вечности, можно только представить, какие бури эмоций одолевали даже мудрейших и самых решительных. Неудивительно, что это испытание часто сопровождалось смертельными исходами. Многие, пускавшиеся в это путешествие, никогда не возвращались. Можно только предполагать, какой ужас испытывали их неподготовленные души. Однако для нас эти испытания дают великий и всеобъемлющий урок мудрости, который открыт только для высших и благороднейших, мужественных и чистых.

Упорствующие в своих ошибках и даже не имеющие достаточной подготовки часто пускаются в опасный путь. Результатом же является сумасшествие или, в лучшем случае, помрачение рассудка. Завлекаемые посланниками дьявола, такие невежественные люди рассказывают, что даже для величайших это слишком опасное путешествие. Пусть же тот, кто сейчас читает эти строки и кто ни морально, ни физически не готов к грядущим опасностям, никогда не отважится пуститься в глубины таинственного и возвышенного. Это само по себе величайшее кощунство, и давайте не будем задаваться вопросом, какие наказания ожидают совершивших его. Я не хочу больше ничего говорить о том, о чем следует молчать, и все разумные и знающие люди подтверждают необходимость соблюдения обета молчания.