— и, конечно же, он без умолку говорит о девочке, которая вдохновила его на написание книги, об Алисе.

Но я пишу не за тем, чтобы критиковать своего брата. Я пишу, чтобы поведать о том, что произошло, и что мне довелось увидеть собственными глазами. Лучше записать прямо сейчас, пока мои хрупкие воспоминания не покинули меня. Пожалуй, начну с одержимости Льюиса шахматами, после путешествия по России много лет тому назад. Ему никак не удавалось выбросить эту идею из головы, поэтому он написал «Алиса в Зазеркалье», сиквел к книге «Приключения Алисы в Стране Чудес», по мотивам шахматной игры.

С той поры, он приехал ко мне в Оксфорд, в мой скромный двухэтажный домик, он привез с собой собственную шахматную доску. Она стояла на столе рядом с его кроватью. Каждый раз, когда я спрашивала, с кем это он собирается играть, он слабо смеялся и отвечал, что противник может появиться в любой момент. Я никогда не понимала, поэтому старалась не обращать на это внимания. Я была несведуща в шахматах, а Льюис всегда слыл крайне необычным человеком. Не стоит спрашивать его о том, что он делает, он как ребенок: делает что хочет, и когда хочет.

За последние несколько дней его здоровье резко ухудшилось, и было ужасно наблюдать за ним в таком состоянии. Он иногда шутил, что не стоит беспокоиться, потому, что он не умрет, по крайней мере, до тех пор пока не сыграет в шахматы с тем самым неизвестным противником. Из-за этого мне было трудно сдерживать слезы, потому что я думала, что у него просто начались галлюцинации. Но нежданный гость всё же пришел.

Была поздняя ночь, когда двери моего балкона распахнулись от жуткого заснеженного ветра. Я поднялась, заперла окно, и уже собиралась было лечь обратно, когда услышала, как Льюис с кем-то разговаривает. Я на цыпочках подкралась к его комнате, и увидела, что Льюис поднялся с кровати и сел за шахматный столик. Напротив него сидел незнакомец. Я не смогла рассмотреть лицо со своего места. Но скажу одно, незнакомец тот был в алом плаще.

— Я думал, что ты будешь играть собственными шахматами, теми самыми, что вырезаны из твоих костей. — сказал гость моему брату Чарльзу, то есть, Льюису, поскольку большинство из вас знают его под этим именем.

— Я знал, что ты спросишь про них, но ты никогда не найдешь их, — ответил Льюис. — У меня есть надежный человек, что будет держать их подальше от тебя.

— Всё далекое ближе, чем кажется, Кэрролл, — ответил гость. — Я отыщу набор. И, в конце концов, найду Рыцаря.

— Тогда у тебя уйдут многие годы, чтобы осуществить задуманное, ибо я разбросал их по всему миру.

— Мир принадлежит мне, а не тебе, — сказал гость. — У меня есть время, у тебя — нет.

— Не зазнавайся. Ты еще не победил меня.

— Никто еще не одерживал надо мной верх, Льюис, даже когда приходил их час.

— Всему есть начало.

— Мое первое поражение станет последним.

— И ты боишься, — во взгляде Льюиса промелькнул вызов. Мне стало интересно, кто же этот гость.

— Я не боюсь, — ответил гость. — Но когда это все же случается, я напоминаю себе, что никогда не проигрываю. Этого никогда не случалось, потому что я..

— Нет нужды говорить мне свое имя, — Льюис поднял руку. — Я знаю его с первых дней возникновения Страны Чудес.

После этого я засомневалась в благоразумии своего брата. Он снова терял связь с реальностью, считая Страну Чудес настоящей. Но гость не стал возражать.

— Если бы я смог попасть в Страну Чудес, — сказал гость. — Я бы стольких убил.

— Но и этого будет недостаточно, — заметил Льюис. — Потому что твоя одержимость убийствами неутолима. Кровь не станет вином Эдема, сколько бы ты её не проливал.

— Ты ведь знаешь, что у меня на это есть все права.

— Сперва я сочувствовал тебе, но больше нет.

— Почему? Потому что ты знаешь, что это она сделала меня таким?

— Оставь её в покое, — сказал Льюис и сделал первый шахматный ход. Вот тогда-то я и заметила маленькие чашечки по обе стороны от доски. С каждым ходом, каждый из них выпивал по чашечке.

В какой-то момент мне хотелось войти в комнату, но Льюис решительно отмахнулся. Я уважала его желания и продолжила наблюдать, все еще теряясь в догадках, кто этот гость в алом плаще. Позднее стало понятно, что Льюис проигрывает. С каждым ходом на его лице всё отчетливей виднелся страх. Крайне необычно, такой страх обычно не появляется в шахматной игре, каким бы ни был приз. Но у гостя в плаще было иное мнение на сей счет. К седьмому ходу Льюиса, гость рассмеялся.

— Скажи-ка мне, Льюис, что самое ценное ты проигрывал в шахматы?

Льюис предпочел не отвечать. Он выглядел раздавленным, но хотел сделать свой лучший последний ход.

— Произнеси моё имя, Льюис. — сказал гость поддразнивающим тоном.

Льюис ничего не сказал, делая последний ход, и от этого все стало только хуже. В мгновении ока, гость передвинул коня и сказал:

— Шах и мат.

Льюис беззвучно вскрикнул, не в силах сделать вдох. Я снова хотела войти, но он лишь нервно отмахнулся от меня вновь, и тогда я поняла, что мне нужно держаться подальше, ведь этот человек в плаще представляет большую опасность. Льюис выпил последний напиток, как позднее я узнала, он был ядовитым — яд начинал работать лишь после седьмого глотка; и проглотив его, бросил на гостя вызывающий взгляд.

— Не беспокойся, — сказал гость. — Будет не больно. Ты умрешь за пару секунд.

Лицо Льюиса покраснело, и он начал задыхаться.

— Простите, Чудесники. Я вас подвел.

— Не будь так строг к себе, — гость поднялся и похлопал его по плечу. — Тебя убила сама Смерть. Как я уже сказал, я никогда не проигрываю в шахматы, особенно когда соперники играют на свою жизнь, — его смех усилился. — Все с кем я играл — проигрывали; сомневаюсь, что когда-либо будет иначе. Но, сказать по правде, убивать тебя — сплошное наслаждение.

— Но её ты убить не сможешь, — Льюис упал на колени, цепляясь за край стола и разбрасывая шахматные фигурки. — Я спрятал фигурки из своих костей.

Я задрожала всем телом, наблюдая за тем, как умирает мой брат и слушая речи человека, называвшего себя самой Смертью. А потом человек в плаще обернулся и посмотрел на меня. Я мысленно захотела убежать, но ноги словно примерзли к полу. Несмотря на то, что он оказался стариком с дурацкими усами, что-то подсказывало мне, что я