Но террасы перед кафе почему-то пустовали. Я медленно прошёл по обеим сторонам бульвара, глядя на столики. Я дошёл уже до «Closerie des Lilas»[104]и выпил там в одиночестве. Перечитал письма. Мне хотелось сейчас же найти Джованни и сказать, что я от него ухожу, но я знал, что он ещё не открыл бар и может быть в этот час где угодно в городе. Я снова пошёл вверх по бульвару. Тут я увидел несколько проституток, но они были малопривлекательны. Я сказал себе, что достоин чего-то лучшего, чем это. Дойдя до «Select»,[105]я сел за столик. Я разглядывал прохожих и пил. Очень долго не появлялось ни одного знакомого лица.

Тот, кто появился и кого я знал не слишком хорошо, была девушка по имени Сю, блондинка, довольно пышнотелая, обладавшая теми качествами, благодаря которым, несмотря на недостаточную привлекательность, каждый год выбирают «Мисс Рейнгольд».[106]Её курчавые волосы были пострижены очень коротко. У неё были маленькие груди и большой зад, и, чтобы показать всему миру, что ей наплевать на свою внешность и непривлекательность, она почти всегда носила облегающие джинсы. Родом она была, кажется, из Филадельфии, из очень богатой семьи. Иногда, будучи пьяной, она поносила своих родственников последними словами, а иногда, напившись в другом настроении, начинала превозносить их деловые качества и добропорядочность, Я был одновременно раздосадован и обрадован её появлением. С первого же момента я начал раздевать её в своём воображении догола.

– Присаживайся, – сказал я. – Выпей чего-нибудь.

– Рада видеть тебя воочию, – громко начала она, садясь и ища глазами официанта. – Ты куда-то окончательно пропал. Как дела?

Она перестала оглядываться и придвинулась ко мне с дружеской улыбкой на лице.

– У меня всё в порядке. А ты как?

– Ах, я?! Со мной никогда ничего не происходит.

Углы её хищного и в то же время уязвимого рта опустились, что означало, что это было сказано и в шутку, и всерьёз.

– Я воздвигнута, как кирпичная стена.

Мы оба рассмеялись. Она внимательно посмотрела на меня.

– Говорят, ты живёшь на окраине города, недалеко от зоопарка.[107]

– Я нашёл там комнату служанки. Очень дешёвую.

– Ты там один?

Я не знал, слышала ли она о Джованни, и почувствовал, что у меня на лбу начинает выступать пот.

– Что-то вроде.

– Что-то вроде? Какого чёрта ты говоришь загадками? Ты живёшь с обезьяной или чем-то в этом роде?

Я ухмыльнулся:

– Да нет. Но у меня есть знакомый парень, француз, который живёт у своей подружки, но они часто ссорятся, а комната эта его, и, когда подружка выставляет его на улицу, он обитает несколько дней со мной.

– А-а, – вздохнула она. – Chagrin d'amour![108]

– Но он проводит время более чем приятно. И ему это дело нравится. А тебе?

Я взглянул на неё:

– Кирпичные стены непробиваемы.

К нам подошёл официант.

– Может, – начал я наглеть, – всё зависит от тарана.

– Чем ты меня угостишь? – спросила она.

– А чем ты предпочитаешь?

Мы оба разулыбались. Официант стоял над нами, являя своим видом несомненную joie de vivre.[109]

– Я бы выпила, – начала она, заморгав своими узкими голубыми глазами, – un ricard.[110]Только с целой горой льда.

– Deux riçards, – сказал я официанту, – avec beaucoup de la glace.[111]

– Oui, monsieur.[112]

Я был уверен, что он презирает нас обоих. Я подумал о Джованни, о том, сколько раз это «oui, monsieur» слетает с его губ за вечер. Вместе с этой мимолётной мыслью пришла другая, такая же мимолётная: иное ощущение Джованни, с его внутренней жизнью и болью, всем тем, что бурлило в нём, как потоп, когда мы лежали ночью рядом.

– Ну а дальше? – сказал я.

– Дальше?

Она сделала большие невинные глаза:

– А на чём мы остановились?

Она старалась казаться кокетливой и старалась казаться недогадливой. Я чувствовал, что совершаю что-то очень жестокое. Но я не мог остановиться.

– Мы говорили о кирпичных стенах и о том, чем их можно пробить.

– Я никогда не подозревала, – сказала она с жеманной улыбкой, – что тебя интересуют кирпичные стены.

– Ты ещё многого во мне не подозреваешь.

Официант принёс заказанное.

– А знаешь ли ты, как приятно совершать открытия?

Она сидела, недовольно уставившись в свою рюмку.

– Честно говоря, – сказала она, повернувшись и взглянув мне в глаза, – нет.

– Ты слишком молода, чтобы это знать. Всё должно быть открытием.

Какое-то время она хранила молчание, потягивая свой напиток.

– Я уже сделала, – сказала она наконец, – все открытия, на которые у меня хватило сил.

А я наблюдал за тем, как движутся у неё бёдра в узких джинсах.

– Не можешь же ты вечно оставаться каменной стеной.

– Я не понимаю, почему бы и нет, – ответила она. – И я не знаю, как ею не быть.

– Детка, – сказал я, – у меня есть к тебе предложение.

Она снова взяла рюмку и отпила, уставившись прямо перед собой на бульвар.

– И что за предложение?

– Пригласи меня выпить. Chez toi.[113]

– Не думаю, – сказала она, поворачиваясь ко мне, – что у меня что-то осталось.

– Мы прихватим что-нибудь по дороге.

Она разглядывала меня довольно долго. Я старался не опустить глаза.

– Думаю, что мне лучше этого не делать, – произнесла она наконец.