Сане было не до глупых шуток. Он совсем не выспался из-за беспокойных мыслей. А Пашка еще умудрился храпеть! Саня и чмокал губами – он где-то слышал, что от этого прекращают храпеть, и переворачивал друга на бок. Но тот и на боку издавал такое сопение, что Саня поневоле к нему прислушивался, и сон совсем улетучивался.

– Тебе, Пашка, надо носки в рот класть на ночь.

– А что, я громко дышал? – невозмутимо спросил Пашка.

– Сопел и хрюкал ты, а не дышал!

– Значит, думал во сне. Голова мыслила, потому и потеряла контроль за дыханием.

– И что же она намыслила? – хмыкнул Саня.

– Его надо ошарашить. Испугать, понимаешь? Внезапно.

Саня удивился:

– Подкрадешься и ка-ак гаркнешь на ухо! Так, что ли?

– Ты не понял. Надо выложить перед ним какое-нибудь доказательство – шмяк! Он и побледнеет. А мы сразу вопросики, вопросики… И даем понять: если он сам не явится с повинной, то хуже будет.

– Опасно… – промолвил в задумчивости Саня. – А вдруг у него оружие с собой? Он же ненормальный, этот Канарейка.

– А мы местечко выберем людное. Не будет же он при народе… – Пашка, похоже, сам засомневался в своей затее.

– А какое доказательство? Ну, в смысле, что ты ему – шмяк?

– Вот сейчас мы и сползаем на чердак. Не может быть, чтоб туда не было доступа. Я ему его же трофей и притащу.

Саня только махнул рукой. Что-то он не сильно разделял Пашкин оптимизм. Ничего не испугается этот Мифа-Канарейка! Вон как сумел в вагоне испариться – только его и видели. Тот еще шустрик.

Но Пашка стоял на своем.

– Ты, Чибис, если не хочешь, то и не лезь. Постоишь внизу на шухере. А я попробую на чердак проникнуть. Не получится, тогда будем придумывать что-то еще. А что ты предлагаешь?

Сане предложить было нечего.

Поднялись они по лестнице «комода» все же вместе. Дверь на чердак держалась, что называется, на соплях: искривленный гвоздь забивали в одно и то же место десятки раз. Пашка быстро справился с таким «замком».

– Ну все, Чибис, дальше я один. Ты на лестнице останься. Если что – кашляй, чихай. Шуми, короче.

Никогда еще Саня так не волновался за Пашку! Ведь забыл же его предупредить, чтобы не высовывался, как голубь, в чердачное окно! А вдруг Канарейка с утра любит позабавиться своей охотой?

Минуты текли томительно. Даже томительнее, чем ночью, когда Саня лежал без сна. Ну почему этот Пашка носа не кажет? Глянул бы за пять минут – и обратно. Так нет, рыскает там по чердаку, пока все углы не облазит!

Наконец чердачная дверь тихонько скрипнула. Весь перепачканный паутиной и сухим голубиным пометом, в нее протискивался Пашка. Глаза у него были такие, будто он побывал не на обычном чердаке, а в подводном царстве.

– Ничего не понимаю! – покрутил он головой. – Ведь мы наблюдали не меньше пяти выстрелов, так? А голубей – ни одного нет! То есть живые есть, конечно, а вот мертвого – ни одного.

– Может, кошки утащили? – предположил Саня.

– Конечно, все может быть. Но вряд ли. – Пашка протянул на ладони горсть перышек. – Вот, взял на всякий случай.

Потом он улыбнулся и сказал:

– Но все-таки есть улов! Это даже лучше, чем мертвых голубей с собой таскать по городу.

Он еще что-то зачерпнул в кармане и протянул Сане. На его ладони лежали сплющенные пульки.

– Малокалиберные, – пояснил Пашка. – Что и требовалось доказать. Они цокали прямо в какую-то железную балку и падали в одно и то же место. Много их там.

– Ну и что от них толку? – не понял Саня.

Они уже спускались по лестнице. Мимо той самой квартиры… Коврик перед ней был чистый, как после уборки. А номер у этой квартирки был самый подходящий – тринадцать.

– Я же говорил про доказательства. Вот они. – Пашка показал кулак, в котором были зажаты пули. Перышки он уже пересыпал в захваченный с собой пакетик. – Специалисты по пулям установят, из какой винтовки они выпущены. Ты что, Чибис, мало детективов читал? А на перышках, я заметил, следы крови есть. Разве мало доказательств?

– Анку будем брать с собой? – услышав про пятна крови, спросил Саня.

– Нет, по-моему, не надо. И правда, мало ли чего… Не обидится! Придумаем что-нибудь про мышей или удавов. Это на нее действует. Скажем, что нервы ее берегли.

Пашка продолжал хитро улыбаться. Поэтому Саня подумал: «Что он еще там нашел?»

И точно!

– А на даче – помнишь, когда мы сарайчик обследовали? – я вот этот пузырек поднял. Мы тогда спешили, я не успел тебе показать, а потом и забыл. Бегали ведь как угорелые. Вот. – Пашка достал из своих бездонных карманов маленький коричневый пузырек. – Знаешь, что это? Химию надо изучать! Красный фосфор. Если его смешать с бертолетовой солью, получается сильная взрывчатка.

В чем в чем, а в химии Пашка был силен. Во-первых, его мама была учительницей химии, и он прекрасно изучил реактивы в ее кабинете. А во-вторых, Пашка считал химию очень полезной наукой. Особенно в той части, которая касалась взрывчатых веществ.

– Так эта смесь и рванула там, в сарайчике? – понял Саня.

– Рванула! Если бы она рванула, от Канарейки одни очки бы остались. Видно, он ее не в сухом, а в сыром виде смешивал, вот она и пыхнула только. Но количество было – будь здоров! Помнишь, сколько дыма повалило? Да и дверь чуть не вышибло.

Саня восхищенно взглянул на друга. Ну и Пашка! Действительно, собрал-таки доказательства всех черных дел Канарейки. Почти всех. В остальном пусть, как Пашка говорит, тот сам раскалывается.

– В цирк? – спросил Саня.

– А куда же? Больше нам его негде караулить. Из квартиры скорей всего не удастся вызвать. Во дворе можем ждать целый день. А в цирке хоть что-то разузнаем.

– А если ничего не выйдет, придется вечером на Пушку идти. Может, он опять там гадать будет, – продолжил Саня Пашкины рассуждения.

– Не хотелось бы. Целый день ждать…

По дороге, увидев магазинчик «Все для домашних животных», Пашка потащил туда Саню.

– А сюда-то зачем? – недовольно упирался Саня.

– Корм! – объяснил Пашка. – Купим горсточку. Чем больше вещественных доказательств, тем лучше.

Такого корма, каким Марксэна кормила голубей, в магазине не оказалось. Но Пашкин взгляд всегда за что-нибудь зацепится!

– Вон ту, серенькую, – попросил он продавщицу, показывая на маленькую игрушечную мышку, которая ничем не отличалась от настоящей.

– Для полноты коллекции, – ухмыльнулся он, засовывая мышку в карман.