Райли пробил озноб. Умом она понимала, что он не может быть убийцей. Кроме того, какой у них шанс столкнуться с ним вот так в толпе? И всё же, в этот момент Райли была уверена, что его намерения не совсем чисты.

– Не выпускай его из виду, – сказала она. – Если он станет слишком странно себя вести, мы с ним поговорим.

Но тут реальность разрушила все эти тёмные домыслы – маленькая девочка лет пяти подбежала к нему.

– Папа! – окликнула она его.

Улыбка мужчины стала шире, а лицо засветилось любовью. Он показал дочке куклу, которую нашёл, а она захлопала в ладоши и засмеялась от радости. Он дал ей куклу в руки, и она крепко её обняла. Отец достал бумажник, чтобы заплатить продавцу.

Райли подавила стон.

“Мои инстинкты снова меня подводят”, – подумала она.

Она увидела, что Билл говорит с кем-то по телефону. Договорив, он с ошеломлённым лицом повернулся к ней:

– Он похитил ещё одну женщину.

Завернув на парковку у вытянутого здания с плоской крышей, Райли выругалась себе под нос. Около здания уже стояло трое человек в куртках с надписью ФБР среди нескольких местных полицейских.

– Это плохо, – сказала Райли. – Жаль, что мы не добрались сюда прежде, чем эта толпа.

– Это верно, – согласился Билл.

Им рассказали, что из этой провинциальной поликлиники сегодня рано утром похитили женщину.

– По крайней мере, в этот раз мы узнали об этом раньше, – сказал Билл. – Возможно, у нас есть шанс вернуть её живой.

Райли молча кивнула. В предыдущих случаях никто не знал, когда или где была похищена жертва. Женщина просто исчезала, а через какое-то время оказывалась мёртвой в окружении зашифрованных знаков, отражающих философию убийцы.

“Возможно, в этот раз всё будет иначе”, – подумала она.

Её порадовало, что в этот раз у них даже есть свидетели, которые и позвонили в 911. Местная полиция была предупреждена об угрозе в лице похитителя и убийцы, поэтому они вызвали ФБР. Все были уверены, что это орудует всё тот же маньяк.

– Он всё ещё нас опережает, – сказала Райли. – Если это действительно он, то я не ожидала, что он будет похищать кого-то из такого места.

Ей казалось более вероятным, чтобы убийца прокрался на закрытую стоянку или подкараулил свою жертву на уединённой алее в парке во время пробежки. Возможно, даже в плохо освещённом районе.

– Почему в бесплатной больнице? – спросила она. – Да ещё при свете дня? Почему он решил рискнуть пробраться в здание?

– Это точно не случайно, – согласился Билл. – Надо выяснить.

Райли припарковалась так близко к отгороженному защитной лентой участку, как только смогла. Выбравшись из машины, они с Биллом увидели старшего специального агента Карла Волдера.

– Это очень плохо, – пробормотала Райли Биллу, пока они шли к зданию.

Райли была невысокого мнения о Волдере – мужчине с детским веснушчатым лицом и кудрявыми рыжими волосами. Ни Райли, ни Билл не работали с ним лично, но у него была плохая репутация. Другие агенты говорили, что он относится к наихудшему типу боссов – тому, кто не понимает, что делает, но от этого только ещё больше любит раздавать указания и давить авторитетом.

Ещё хуже для Райли с Биллом было то, что Волдер по рангу превосходил их собственного начальника – Брента Мередита. Она не знала, сколько лет Волдеру, но была уверена, что он вскарабкался вверх по служебной лестнице ФБР слишком быстро, что пошла во вред как ему, так и всем остальным.

По мнению Райли, это был классический пример работы принципа продвижения посредственностей – принципа Питера: Волдер успешно поднялся до уровня своей некомпетентности.

Волдер сделал шаг вперёд, чтобы поприветствовать Райли и Билла.

– Агент Пейдж и Джеффрис, рад, что вы смогли добраться, – сказал он.

Без лишних любезностей Райли перешла к делу и задала Волдеру мучивший её вопрос:

– Почему вы решили, что это тот же преступник, который похитил тех трёх женщин?

– Вот почему, – сказал Волдер, вытаскивая прозрачный пакет, в котором лежала дешёвая искусственная роза. – Она лежала на полу прямо возле входа.

– Чёрт, – сказала Райли.

Бюро достаточно тщательно позаботилось о том, чтобы эта деталь его почерка – оставлять розы рядом с телом – не просочилась в прессу. Это не был подражатель, не был и новый убийца.

– Кто на этот раз? – спросил Билл.

– Её зовут Синди Маккиннон, – сказал Волдер. – Она медсестра. Её похитили, когда она пришла сюда рано утром открывать клинику.

Волдер указал на двух других агентов – молодую девушку и ещё более молодого парня.

– Возможно, вы уже знакомы с агентами Крейгом Хуангом и Эмили Крейтон. Они помогут вам в расследовании.

Билл внятно проворчал:

– Какого…

Райли ткнула его в ребро, чтобы заставить замолчать.

– Хуанга и Крейтон уже ввели в курс дела, – добавил Волдер. – Они знают об убийствах столько же, сколько и вы.

Райли молча кипела от негодования. Ей хотелось сказать Волдеру, что нет, Хуанг и Крейтон не знают столько же, сколько она. И даже не столько же, сколько Билл. Они просто не могут знать столько же, ведь они не провели столько же времени на сценах преступления, не потратили бесчисленные часы в размышлениях над уликами. В них не наблюдалось и малой доли тех профессиональных усилий, которые они с Биллом уже вложили в это дело. И она была уверена, что никто из этих малолеток никогда не пытался примерить на себя разум убийцы, чтобы понять, что тот испытывает.

Райли глубоко вдохнула, чтобы заглушить свою ярость.

– Со всем уважением, сэр, – сказала она. – Агент Джеффрис и я отлично справляемся и нам нужно работать быстро. Лишняя помощь… не поможет. – Она чуть было не сказала, что лишняя помощь лишь замедлит их, но вовремя себя остановила. Зачем обижать детей?

Райли заметила усмешку на детском лице Волдера.

– Со всем уважением, агент Пейдж, – ответил он. – Сенатор Ньюбро не согласен с вами.

У Райли оборвалось сердце. Она вспомнила свой неприятный разговор с сенатором и то, что он сказал: “Вы, возможно, не в курсе, но у меня есть хорошие друзья в высших эшелонах власти агентства”.

Конечно же, Волдер один из этих друзей.

Волдер поднял подбородок и заговорил с преувеличенной важностью:

– Сенатор считает, что вам не удаётся полноценно оценить дело.

– Боюсь, что сенатор позволяет себе увлечься эмоциями, – возразила Райли. – Это понятно и я ему сочувствую. Он убит горем. Он считает, что убийство его дочери было политическим или личным, или тем и другим. Очевидно, что это не так.