В середине 1970-х футбольное хулиганство оказалось под пристальным вниманием не только полиции и чиновников, но и судебной власти — по делам, связанным с футбольным насилием, стали выносить все более суровые приговоры. Но, несмотря на это, количество инцидентов, обусловленных хулиганством, уменьшилось очень незначительно. Ведь многие хулиганы в то время воспринимали шанс оказаться в суде как неизбежный «производственный риск». Надеть хороший костюм, галстук, принять смущенный вид, извиняться-именно такой была обычная тактика. Традиционным наказанием продолжали оставаться штрафы, хотя все чаще и чаще людей приговаривали к обязательным общественным работам. Многие предпочитали именно такой приговор, поскольку система контроля была не на высшем уровне и далеко не всегда за исполнением этих работ следили.

В течение описываемого времени в фанатском мире все очень сильно изменилось. Стиль «ска» практически исчез, да и культура скинхедов, казалось, должна была вскоре стать историей. Образовавшуюся пустоту заполнил соул — музыка, которую стали играть везде и всюду. Должен сказать, что мне очень нравилась эта музыка. Период с середины 1970-х до начала 1980-х был золотым как для нее, так и для меня. Появились великолепные группы — особенно я тащился от тех, что играли джаз-фанк-у них были просто умопомрачительные концерты. Единственное, что мне не нравилось — это одежда меломанов и их дурацкие прически. И если кто-то полагал, что отмирание культуры скинхедов и растущая популярность Гэри Глиттера самым решительным образом изменят ситуацию с хулиганством, то он был совершенно прав — все стало намного хуже.

Все началось с того, что расистский «Национальный фронт» (НФ) обратил пристальное внимание на футбол. В клубах стали появляться чернокожие игроки, и правые радикалы увидели в футбольных болельщиках своих потенциальных последователей. Вскоре широкое распространение получила такая газетенка, как «Бульдог» — печатный орган «Национального фронта». Все больше и больше фанатов стало следовать изложенной в этих листках доктрине, а некоторые читатели и вовсе переняли от скинхедов манеру одеваться, хотя пока еще не стриглись наголо. Но, как ни странно, образ самих скинхедов сильно пострадал от этого. Теперь уже нельзя было говорить об их культуре в изначальном смысле — виной тому стали произошедшие изменения.

Надо признать, что на многих стадионах можно было заметить группу правых радикалов, но это было скорее данью времени, а не чем-то более серьезным. Ведь среди фанатов частенько встречались чернокожие. Скорее всего, некоторые люди примкнули к НФ потому, что это вызывало страх у других, а не из каких-то идеологических соображений. Забегая вперед, необходимо отметить, что многие из тех, кто попал в те годы под влияние НФ, теперь стыдятся этого.

К 1976 году почти на всех стадионах было завершено сооружение заграждений, и полиция решила применить новое орудие борьбы — камеры слежения. Поначалу это вызвало панику — если ты окажешься в кадре, то тебя обязательно арестуют если не завтра, то через неделю или через месяц. Хулиганский мир будоражило. Удивительно, но кое-где возникли жаркие споры о законности использования таких камер, что в ряде случаев привело к их демонтажу. Но хулиганам и так все было ясно. На трибунах и без того стало происходить все меньше беспорядков, к тому же резко ухудшилась ситуация за пределами стадионов. Требовалось в срочном порядке найти выход, и он тут же был найден.

Поклонники лондонских клубов и раньше устраивали засады в метро, охотясь за приезжими болельщиками, но теперь это явление приобрело повсеместный характер. Отдельные группы фанатов наводняли определенные станции метро, выискивая отбившихся от своих. Хулиганы КПР известны своим жестоким поведением на облюбованной ими станции «Лэдброк Гроув», а на станции «Фулэм Бро-дуэй» можно было появиться лишь при наличии шарфа «Челси». По вечерам после матчей вокзал Юстон начинал походить на поле битвы-туда стекались фанаты всех лондонских клубов, стараясь оказаться там до того, как появятся их враги с севера страны или, наоборот, чтобы незаметно зайти с тыла и наброситься на ненавистных земляков из числа «Кокни Редз». То же самое можно сказать обо всех крупных железнодорожных станциях в Лондоне, однако проблема эта касалась не одной только столицы. Чаще всего «большой переполох» возникал на станциях пересадок, да и атаки на «футбольные поезда» тоже были частым явлением. Наиболее дурной славой пользовался городок Уиган, где в одном особенно узком месте местные фанаты устраивали засады и забрасывали камнями все проходящие мимо «футбольные поезда» без исключения.

Еще одним местом, где наиболее часто происходили беспорядки с участием хулиганов, были автозаправки на шоссе. Редкая фанатская история того времени обойдется без упоминания об этих придорожных оазисах. Автобусы, набитые саппортерами двух, трех или даже четырех клубов, приезжали на одну и ту же заправку, и фанаты, как вы догадываетесь, успевали перевернуть все вверх дном до прибытия полиции. Но даже если бы автобусы сопровождал эскорт, все равно для хозяина заправки такой визит мог означать только одно: пустые полки в изрядно потрепанном магазине. Дело в том, что для многих фанатов воровство было делом принципа, ведь в те времена очень многие думали примерно так: «Если вы к нам плохо относитесь, то и мы в долгу не останемся». Реакция владельцев заправок была вполне предсказуемой, равно как и решение властей, пошедших навстречу их пожеланиям — в итоге обслуживались только те автобусы, о прибытии которых было объявлено заранее, чтобы можно было своевременно вызвать полицию. Но даже в этом случае «футбольные автобусы» встречали с явной неохотой.

Естественно, дополнительные и неожиданно возникаюшие проблемы крайне раздражали стражей порядка. Еще больше их беспокоило отсутствие должной эффективности полицейских мер. Зато на их стороне, как всегда, был закон. Учитывая то, что судьи стали гораздо серьезнее относиться к проблеме хулиганства, любая жалоба на действия органов охраны порядка, будь она обоснованной или нет, не имела особых шансов на успех. Фанаты начали понимать, что вне зависимости от ситуации полицию к ответу никто призывать не будет.

Таким образом, у стражей закона теперь были развязаны руки, и они не преминули этим воспользоваться. Любой фанат, ездивший в то время по стране, понимал, что его злейшим врагом стала полиция. В ее глазах любой болельщик был потенциальным хулиганом, и полицейские могли спокойно оскорбить или ударить любого фаната, выступая при этом от имени закона. В итоге одним представляется, что нет ничего хуже ливерпульской полиции, другие гораздо больше пострадали от столичной, третьи — от нортумберлендской. Лично для меня последующие годы стали доказательством того, что самые лютые звери — это констебли в западных графствах. Когда полиция перешла к насилию по отношению к фанатам, все они стали ощущать себя жертвами, и это восприятие со временем лишь укрепилось, в связи с чем все опять покатилось по наклонной.

В конце 1976 года произошел еще один трагический случай — во время драки на печально знаменитой лондонской станции «Нью-Кросс», состоявшейся между фанатами «Вест Хэма» и «Миллуола», был убит болельщик «Миллуола». Это вызвало такой шок, что начальник Управления столичной полицией призвал правительство запретить проведение футбольных матчей на целый год, чтобы дать страстям улечься, однако власти проигнорировали этот призыв. Данное убийство и без того самым негативным образом отразилось на облике игры, но уже через несколько месяцев футбол получил невиданную доселе антирекламу. Произошло это вместе с появлением на английских экранах знаменитого ныне документального фильма «Панорама», посвященного болельщикам «Миллуола».