В середине 1970-х — благодаря The Beatles, Джимми Тарбаку и Силле Блэк — у ливерпульцев была репутация людей хороших и дружелюбных. Но при этом любой болельщик знал, что среди фанатов «Ливерпуля» и «Эвертона»* затесались самые жестокие и бесстрашные хулиганы в стране. Они очень любили носить с собой ножи, временами пуская их в ход, а также участвовать в грабежах, которыми раз за разом стали отмечаться путешествия ливерпульских фанатов. Когда в 1983 году «Уотфорд» принимал «Эвертон», они ограбили всех продавцов программок. Оказавшись вместе с «Ливерпулем» за границей, его фанаты взяли за правило воровать дорогие дизайнерские вещи, причем не только для себя, но и для продажи в Англии.

* Еще один ливерпульский футбольный клуб.

В 1980 году возник новый стиль. Его популярность росла настолько быстро, что буквально по всей стране люди принялись скупать вещи из спортивных магазинов, теннисных и гольф-клубов-тогда же получили распространение лейблы FILA, Pringle, Ellesse, Tacchini, Diadoran Lacoste. По иронии судьбы, этот стиль напрямую противоречил духу казуалов. Во времена Маргарет Тэтчер, когда она заходилась криком «только свое, свое, свое!», ношение краденой одежды воспринималось как своего рода демонстрация неприязни к культу богатства. То есть купить броскую вещь или, по крайней мере, отдать за нее много денег — значило поддаться моде и, следовательно, стать тупым потребителем. Интересный случай рассказал мне в свое время Пэт, фанат «Челси», живущий в Центральной Англии.

Году этак в 1980–1981 мы с друзьями отправились поболеть за «Челси» на «Энфилд Роуд»*. Полицейские довели нас от автобусов до паба, который был заказан специально для нас. Он был расположен наверное, совсем недалеко от центра города поскольку не успели мы выпить первую кружку, как туда зашли двое местных.

* Овеянный изрядно потускневшей ныне славой стадион клуба «Ливерпуль».

Им было лет тринадцатъ-четырнадцать, и у одного из них в руках были какие-то странные листы бумаги Оказалось, что это фотокопии каталогов с различными вещами из гардероба казуала — они были готовы украсть понравившиеся нам вещи, чтобы потом продать за полцены Я тогда обзавелся парой джемперов Lyle Scott и тренировочными штанами Nike, а после игры, которую мы в очередной раз проиграли был вполне доволен И они еще удивляются, почему все считают ливерпулъиев ворюгами?

В начале 1980-х самым важным для фаната была одежда. Если вы появлялись на стадионе в шмотках «неправильной» марки или даже просто надевали то же самое, что и на прошлый матч, то неизбежно становились объектом насмешек. Приверженцы определенных клубов и даже жители определенных графств одевались в едином стиле или просто носили продукцию одной фирмы, так что по одежде человека можно было определить, за кого он болеет. Лондонцам, например, очень нравились белые тренировочные штаны. Тогда очень важно было перещеголять соперника. Стиль менялся чуть ли не каждую неделю, и за несколько дней популярный лейбл мог превратиться в совершенно немодный. И уже очень скоро лондонцы стали поносить приезжих болельщиков за безвкусную одежду. Необходимо учесть, что в те времена север страны сильно отставал по уровню жизни от юга.

Пресса не сразу отреагировала на появление нового стиля в одежде, но одним из первых, кто понял, что происходит, был музыкальный журналист Гарри Бушелл. Он назвал столь трепетно следящую за модой молодежь «Гербертами», но это название быстро исчезло, уступив место слову «казуал». Затем такие журналы, как The Face, стали много писать о культуре казуалов. Хотя The Face писал больше о музыке, многие его статьи были посвящены именно казуальной моде. В журналах часто публиковались письма болельщиков, в которых речь шла о «шике на трибунах», а также о фанатах других клубов, которые не умеют одеваться.

Цены на вещи модных марок были иногда заоблачно высокими, но только не для фанатов. Потратить весь недельный заработок на куртку было в порядке вещей. В итоге возникла еще одна проблема, причем не у полиции или чиновников, а у самих болельщиков. В те времена не было ни одного из них, кто бы не знал, что такое «таможня». Она стала настоящим проклятием для путешествовавших по стране фанатов. Все было очень просто — у выездной публики крали одежду. И если вы следили за модой, то могли остаться если не голым, то почти голым. А поскольку деньги тоже воровали, возвращение домой превращалось в проблему. В результате фанаты отправлялись обратно на перекладных, испытывая при этом страшное унижение.

Для полиции прибытие казуалов всегда оборачивалось головной болью. Теперь фанаты уже не ходили в шарфах и майках, и нельзя было с первого взгляда определить, за какой клуб они болеют. Единственное, что можно было сделать — остановить их и выяснить, но далеко не всегда это удавалось, особенно если группа фанатов была многочисленной.

Появление культуры казуалов изменило не только внешний облик хулигана, но и образ его мыслей. Одетые в дорогие вещи, они начинали думать, что должны быть и во всем остальном гораздо круче других. В итоге казуалы стали ездить отдельно от обычных фанатов и все чаще и чаще брали в аренду микроавтобус или фургон. Зачастую такой транспорт {приобретший впоследствии название «боевые машины») собирался в колонны, способные растянуться на сотни метров. Для полиции это стало серьезной проблемой, поскольку она могла возникнуть где угодно, а контролировать такие колонны было очень сложно. В начале восьмидесятых некоторые группировки использовали иной вид транспорта, причем с одной-единственной целью. Мне рассказывали, что фанаты «Лутона» частенько отправлялись на выезды в фурах, чтобы незаметно подъехать к какому-нибудь местному пабу, вывалиться целой ордой из кузова и броситься в атаку. Я не знаю, правда это или нет, но из других источников мне стало известно об инциденте, происшедшем в 1982 году, когда подобному нападению подвергся любимый паб саппортеров «Бирмингем Сити».

Фанаты, путешествующие колоннами, устраивали беспорядки не только там, где проходил матч, но и во многих местах, где они останавливались по дороге. Мой город находится примерно в часе езды от столицы, и в нем очень любили останавливаться болельщики, ехавшие с субботних лондонских матчей. Высадившиеся фанаты «Эвертона» всегда отправлялись в определенный паб, что раз за разом оборачивалось конфликтом с нашими парнями, многие из которых примерно в то же время возвращались домой с игр против «Челси», «Тоттенхэма» или «Арсенала».

Однако далеко не все пересели в фургоны и микроавтобусы. «Футбольные поезда» продолжали пользоваться огромной популярностью. К тому времени вандализм в вагонах стал обычным явлением, и довольно часто поезд задерживали, пока транспортная полиция не поймает тех, кто принимал участие в разгроме. По прибытии обратно в редком вагоне оставалась хотя бы одна неразбитая лампочка. В 1980 году компания British Rail запретила употребление алкоголя в «футбольных поездах». В ответ фанаты стали пользоваться обычными электричками, однако железнодорожные власти оказались еще хитрее. Они распространили этот запрет на все поезда, в которых могли оказаться болельщики.

Ситуация на трибунах становилась все хуже — начинались самые черные для футбола дни. Шестого сентября 1980 года смертельное ножевое ранение получил семнадцатилетний болельщик «Мидлсбро». Это случилось возле стадиона «Эйрисам Парк»* роенных хулиганами «Шеффилд Уэнсдей», была прервана на двадцать девять минут игра в Олдэме — тогда тренеру «Олдэм Атлетик» Джеку Чарльтону, пытавшемуся успокоить фанатов, попали камнем по голове. Сначала противоборствующие сто-во время драки между фанатами «Мидлсбро» и «Ноттингем Форест». В тот же день из-за беспорядков, устроны забрасывали друг друга камнями и монетами, а потом, прорвавшись через заграждения, устроили драку на поле. В итоге пострадало двадцать человек, в том числе и несколько полицейских.