свою автономность, за свободу воли и право на личную жизнь. Но борьба их была обречена на поражение. Цивилизация эмэнов была цивилизацией коллективного разума. Объединённый межгалактическим интернетом, коллективный разум стал личностью, а эмэны превратились в отдельные атомы этой личности. Они утратили самостоятельный смысл, а вместе с ним и все свои права и свободы… Хоть я и зол на них за то, что они нас депортировали с Земли, но с ними была какая-то родственная связь. А те, что пришли им на смену!.. — он махнул рукой. — Эмэны помнили, что мы их предки, а эти… снимают документальные фильмы о нас — «В мире животных».

— Значит сэйны относятся к вам, как мы относимся к обезьянам? — спросил Артур.

— Именно так. Если один обзовёт другого человеком — значит, хочет его оскорбить. Это как, если тебя обзовут обезьяной… Дошло до того, что, когда они расселились по Галактике, Земля утратила для них особое значение, и кому-то пришла в электронную голову светлая мысль — сделать из планеты Земля музей. Как-никак колыбель их цивилизации. Идея понравилась, и мне, как одному из последних представителей рода трумэн, предложили возглавить этот музей. Признаться, я долго думал, но в конце концов отказался.

— Почему?

— Не знаю… Это как стать начальником кладбища, где похоронены все твои родные…

Артур тихо вздохнул:

— Как-то более радужно я представлял себе будущее. Может быть, человечество где-то допустило ошибку, свернуло не туда?

— Не думаю… — сказал Адам. — Всё случилось так, как должно было случиться… А то, что мечталось совсем иное… Мечтать не вредно… И потом — я не открыл тебе страшных тайн. То, что человек исчезнет в ближайшем для вас будущем, говорится открыто многими вашими учёными. Это ничего не изменит. Человека похоронят не его ошибки, а естественный путь эволюции. В этом смысле Ницше был прав: «человек есть мост, а не цель». Вот в другом он ошибался, идеализируя своего «сверхчеловека». Человека в будущем нет, ни в каком виде.

— Но вы же есть, — не удержался Артур.

— Я тусклый свет давно погасшей звезды под названием «человечество». Звезды уже нет, а свет её всё ещё летит в пустынях Вселенной.

Они помолчали, слушая дальний, тихий плеск волн и наблюдая развёрнутое над головою небо.

— Таким холодом веет из чёрного Космоса, — зябко поёживаясь, сказал Артур.

— Чёрного? — удивился Адам. — Ах, да! Я же забыл…

— Видишь ли, — пояснил он, — трумэны хотели сохранить свою человеческую идентичность, но они не отвергали с порога всех достижений науки. В частности, у нас улучшенные глаза. Для меня Космос не чёрный — он залит серебристым, пульсирующим светом. Можешь мне поверить, это более величественная картина, чем та, которую видишь ты. Даже если б сейчас не светила луна, я прекрасно бы видел тебя под звёздным светом.

— Значит, вы не такие уж трумэны, — лукаво заметил Артур. — А что ещё у себя вы поменяли?

— Не так много… Не удержались от искушения и прошли геномодификацию для увеличения срока жизни. Правда, это было ещё до разделения на эмэнов и трумэнов.

— И какой же теперь у вас средний срок жизни?

— Двести лет, не так уж и много. Эмэны потом дотянули свой срок жизни до пятисот лет.

— А как же, вы говорили, что вам полторы тысячи лет?

— Это другая история, — махнул рукой Адам. — Как-нибудь потом расскажу.

Помолчали, наслаждаясь тишиной и спокойствием ночи.

— Расскажите о машине времени, — попросил Артур.

— Называть мою машину «машиной времени» так же нелепо, как называть самолёт «машиной высоты». Любая машина перемещается во всех, доступных ей, измерениях. Просто самолёт перемещается в трёх измерениях, а эта машина — в четырёх. Вот и вся разница.

— Надо понимать, что перемещение всегда происходит во всех измерениях. Даже если ракету направить точно на Луну, она всё равно полетит по кривой. Стоя на Земле, она вращалась вместе с Землёй. Инерция этого вращения изменит её траекторию.

— Невозможно перемещение просто во времени, точно так же, как невозможно перемещение только по высоте, по длине, по ширине. То есть абстрактно, мыслительно, это возможно, но практически — нет. Непонимание этой, в общем-то простой, вещи привело к гибели первых испытателей «машины времени». Тогда её называли именно так.

— Почему?

— Попробую объяснить попроще. Представь себе, что ты изобрёл машину времени, но энергии для её питания у тебя маловато и ты можешь отправиться в прошлое только на одну минуту назад. Ты нажимаешь кнопочку, и — вуаля! — ты уже в прошлом, хотя бы на одну минуту. Довольный, что эксперимент удался, открываешь дверь машины и… Что же ты видишь? если успеешь увидеть… Твоя машина заброшена в пустыню космоса. Нет Солнца, нет Земли, только холодный вакуум и далёкие звёзды. Что же произошло? Да, собственно, то, чего ты и хотел. Ты попал в ту же точку мира, откуда отправился в прошлое, не подумав о том, что в этой точке мира, минуту назад никакой Земли не было. Она появится здесь через минуту, но ты уже будешь от неё далеко. Человек знает, но не осознаёт, что он вместе со своей планетой, вместе со своей Солнечной системой, вместе со своей галактикой Млечный Путь несётся с огромными скоростями, кувыркаясь в трёх измерениях, как бабочка в эпицентре урагана.

Он немного помолчал, чтобы Артур обдумал услышанное, и продолжил.

— Впрочем, это не единственный подводный камень. Есть и другой… серьёзнее.

Адам внимательно поглядел на Артура.

— Поясню на том же примере… Допустим, ты правильно настроил машину и переместился во времени и пространстве туда, куда хотел… Выходишь ты из машины и видишь себя, который ещё только собирается в машину залезть. Ты радостный, кричишь:

— «Привет, братишка! Я вернулся!»

— У второго Артура — глаза на лоб, рот открыт, как в немой сцене из «Ревизора». Он явно к этому был не готов. Но после радостных объятий отправляетесь вы на кухню, отметить удачный эксперимент чаем или чем покрепче. А когда эйфория проходит, второй Артур смотрит на тебя и говорит:

— «Слушай, а ведь я не залазил в машину, не нажимал кнопку, не отправлялся в прошлое… Тогда кто такой ты? И как ты здесь очутился?»

— Резонный вопрос? — Адам хитро посмотрел на Артура.

— И какой на него может быть ответ? — Артур был в недоумении.

— А это ты мне ответь… Это тебе задачка на сообразительность.

Артур покачал головой.

— Даже не знаю, — что предположить? Это вроде «парадокса дедушки».

— Ну, подумаешь на досуге. Мне интересно — как ты решишь этот парадокс?

Адам помолчал.

— Это ведь человек придумал время. Даже часы не знают — что