«Не представляешь, как трудно притворяться, когда все в груди кипит, — жаловалась она мне. — Я убью мать». — «Не бери греха на душу, — ответила я ей. — Потеряв одну, ты приобрела вторую, в сто раз лучше». И все же я ее не убедила. Она перестала говорить на эту тему, однако я чувствовала ее затаенный протест. Вскоре Надежда затаила зло на Веру Семеновну. «Мать разлучила меня с Юрой», — заявила она. — «Ну, с парнем, от которого у нее Дина, — объяснила Ада Юрьевна, заметив недоуменный взгляд Пети. — Он не захотел на ней жениться».

Петя кивнул.

— С чего ты взяла? — спросила я ее.

Надька понесла какой-то бред: якобы Вера Семеновна, придя к родителям Юрки, договорилась с ними об аборте и даже взяла предложенные ими деньги, которые все до копеечки потратила на себя. Девчонка горела желанием отомстить. Я боялась, что она сделает это тогда. Однако мщение было отложено. Надя нуждалась в помощнице: одной растить ребенка ой как несладко.

За пятьдесят лет до убийства Полковниковой

Из книги Е. Зориной

Дина росла беспокойным ребенком, но молодая мама почти не знала бессонных ночей.

— Тебе нужно учиться, — заявила Вера Семеновна уже в первый день выписки дочери из роддома. — Конечно, нам не избежать твоих подъемов во время кормления грудью. Остальное время ты можешь отдыхать.

Однако и это неудобство закончилось довольно быстро: Надя, не говоря больше о Юре, очень переживала за их неудавшуюся любовь и в результате потеряла молоко. Пришлось кормить девочку продуктами с молочной кухни. Бабушка полностью взяла на себя заботы о внучке. Молодая мама только и слышала:

— Иди отдохни. Иди погуляй.

И, надо заметить, не возражала. Первое сказанное малышкой слово было «баба». Учительница души не чаяла во внучке.

— Какие у нее красивые глазки! — восхищалась она, показывая девочку соседкам. — Она такая умница. Уже просится на горшок.

Женщины чмокали, умилялись, про себя осуждая Надю. Мать не должна совсем устраняться от воспитания ребенка. Это не приведет ни к чему хорошему. И правда, все закончилось тем, что она перестала подходить к ребенку, вечно куда-то спешила и приходила домой лишь переночевать. Вера Семеновна наконец решилась сделать ей замечание.

— Ты нас забыла. Завтра погуляй с Диночкой, пока я буду готовить обед.

Услышав эти слова, Надя приросла к полу.

— Ты отказываешься от воспитания внучки?

Теперь пришла очередь удивляться учительнице:

— Разве я сказала об этом? Мне кажется, ты мало проводишь с ней времени.

— Мама, — Надя посмотрела женщине прямо в глаза. — Я еще так молода. Что такого, если мне хочется погулять? И потом, Дине нужен отец.

— Так ты уже занимаешься его поисками?

— Вот я и говорю: что тут такого?

Щеки учительницы побелели:

— И сколько подходящих кандидатур?

— Много, — улыбнулась Надя.

Вера Семеновна прошла мимо дочери с ребенком на руках и на ключ заперла входную дверь:

— Сегодня твоим кавалерам придется побродить в одиночестве. Ты останешься с ребенком.

— Что за бред?

Девушка попыталась открыть дверь.

— Дай ключи.

— Я сказала: они подождут.

— Да ты кто такая, чтобы мне указывать? Насколько я помню, всего лишь моя бывшая классная руководительница. — Молодая мама решительно дернула за ручку двери. — И посему прочь с дороги.

Пожилая женщина растерянно поглядела на нее.

— Ты ведь меня не ударишь?

— Почему бы нет?

Девушка с силой толкнула приемную мать и выскользнула в полумрак коридора.

Подозреваемый

Купленное оружие не принесло облегчения. Поселившийся в душе целителя страх не покидал его ни на минуту. Затеявший грандиозную переделку комнат, Афанасий пока отказался от задуманного, по-прежнему снимая офис для встречи с клиентами, хотя второй день его пребывания в новом жилище прошел спокойно. Однако маг не расслабился и оказался прав.

Третьи сутки подходили к концу. Он принял ванну и готовился лечь в постель, чтобы почитать перед сном. Раздавшиеся на лестнице, ведущей на второй этаж, шаги заставили его выбежать из комнаты, держа наготове оружие:

— Кто здесь?

Голос гулко отозвался в пустом пространстве. Шаги стихли. Снова воцарилась тишина. Никто не думал убегать и прятаться от хозяина. Впрочем, никаких следов чьего-либо пребывания не наблюдалось вообще. Крупные капли пота выступили на побелевшем лице Афанасия.

— Может быть, это все нервы? — спросил он сам себя. — Может быть, на меня подействовали те, приреченские происшествия? Тогда мне самому нужен врач.

Шатаясь, держась за перила, мужчина спустился на кухню, накапал в стакан валерьянки и залпом выпил.

— Сейчас все пройдет, — бормотал он, возвращаясь к себе в спальню, — сейчас.

Целитель с наслаждением опустился на мягкую перину и тут же вскочил как ужаленный. К ненавистным шагам прибавился стук и хлопанье дверей внизу.

— Это мне чудится, — пытался он успокоить себя. — Этого не может быть!

Но раздававшиеся с завидным постоянством звуки говорили о том, что кто-то приближается к его двери. Мужчина снова выбежал в коридор. В мгновение все смолкло.

— Что за чертовщина?

Он направился в ванную. Проходя через гостиную, заставленную шкафами с одеждой и книгами, экстрасенс остолбенел: дверцы шкафов были распахнуты. Маг похолодел: он собственноручно запирал их на ключ и уж точно не трогал накануне. Целитель бросился к большой хрустальной вазе, на дно которой бросил ключи. Они преспокойно лежали на своем месте. Если кто-то и брал их, то, по крайней мере, вернул. Но кому это понадобилось?

Он вытер мокрый лоб и вздрогнул. Снова послышались шаги, теперь уже на верхнем этаже. Молниеносным движением мужчина сдернул с вешалки куртку от спортивного костюма и бросился в крошечную времянку. Только там, закрывшись на все замки, кое-как устроившись на маленькой тахте, он почувствовал себя в безопасности.

Расследование

Соседка Панько Лилия Коробкина приняла Петю так же, как и другие свидетельницы.

— Полина Панько от Надьки-то отказалась, — говорила она, угощая оперативника конфетами.

— Как отказалась? — не понял Петя.

— Да очень просто. Об этом я знаю в деталях, моя покойная мама была с ней дружна. Тетя Поля часто приходила к нам в гости. О Надежде она рассказывала очень много. Причины, заставлявшие ее вернуть дочку назад, объясняла так: дескать, взяла девчонку, неизвестно от кого рожденную, из детдома, и теперь та ей дает жару…