— И ты хочешь, чтобы я пошел?

— Я попросил бы Фоллз, но теперь… А я не хочу появляться там один.

Брант затушил сигарету, скупо улыбнулся и сказал:

— Конечно, только чтобы они не приняли меня за твоего… твою вторую половину.

Портер просиял:

— Они не слишком хорошего мнения обо мне, но уверен: даже они не подумают, что я в таком отчаянном положении.

Брант встал со словами:

— Не надо грязи, парень. Пара стаканчиков, и меня будет не узнать.

— Боюсь, выпивки потребуется гораздо больше, — с улыбкой произнес Портер. — Свадьба в субботу, кармелитская церковь, Черч-стрит в Кенсингтоне.

Брант повернулся к нему и спросил:

— Католическая? Свадьба католическая?

— Ну да. А у тебя с этим проблемы?

— Нет, но там в воздухе всегда стоит плотное облако вины. Побольше выпивки и не своди с меня глаз.

— Вот поэтому я тебя и приглашаю.

— Из-за моей драчливости?

— Нет, из-за вины.

1983

День выдался замечательный. Шел по улице, и маленькая девочка лет шести или семи, гулявшая вместе с другим ребенком, крикнула: «Смотри, дядя в парике», — и я ужасно смутился. Мой покой улетучился, весь день был испорчен. Вот откуда депрессия.

Энди Уорхол

Робертс распутал еще три дела. Одно касалось наезда на пешехода, и там виновник скрылся с места преступления. Робертс навестил семью жертвы. Выяснилось, что потерпевшего сбил его собственный брат, и он уже давно мучается от сознания своей вины. Как только Робертс начал с ним говорить, он сразу сознался. Главное дело полиции — поговорить со всеми участниками. Следующей проблемой был воришка, который выхватывал сумки у женщин в Кеннингтонском парке. Осведомитель назвал преступника через пять минут. Третьим было дело об угоне машины в Стритхеме. И снова все оказалось проще пареной репы. Робертс организовал наблюдение за подозрительными гаражами и поймал всю банду на месте преступления. Это были не самые умные преступники, но гонора у них было выше крыши.

Участок гудел от разговоров об его успехах, Робертса то и дело поздравляли. Благодаря его триумфу неплохо выглядели и все остальные. Суперинтендент был впечатлен; он послал за Робертсом и достал из ящика стола бутылку. Робертс сказал:

— Нет, спасибо, я на работе не пью.

Бутылка снова исчезла в ящике.

— Черт побери, Робертс, твои успехи достойны всяческой похвалы.

Робертс объяснял свой успех везением и отсутствием личной жизни. Чем ему было еще заниматься? Дела отвлекали от скорбных мыслей. Он сказал:

— Спасибо, сэр.

— Я слышал, ты часто работаешь сверхурочно.

— Мне казалось, это необходимо, сэр.

— И ты был прав. Господи, все должны брать с тебя пример. А я думал, после того как твоя жена умерла… ну, я думал, что с тобой покончено.

— Ваша вера в меня помогла мне остаться на плаву.

Супер всмотрелся в лицо Робертса, не разглядел и тени насмешки и продолжил:

— Жаль, что Портер Нэш и его команда не последовали твоему примеру. Я ничего не могу обещать, но вполне возможно, что ты его заменишь. Как временно исполняющий обязанности инспектора он себя не проявил. Этим людям — голубым — не хватает выносливости.

Робертс не знал, как реагировать на это явное проявление неприязни к гомосексуалистам, поэтому промолчал. Суперинтендент после паузы спросил:

— У тебя близкие отношения с Фоллз?

— Близкие, сэр?

— Ну, ты ведь не просто для нее начальник, вы еще и дружите, да? Ты мог бы с ней поговорить?

— Да, сэр, я могу с ней поговорить.

Супер со вздохом сказал:

— Эти черные… Я никогда им полностью не доверял. Понимаешь, они нас ненавидят.

— Неужели, сэр?

— Богом клянусь, это так Им не нравится, что мы командуем. Ты когда-нибудь забываешь, что ты белый, старший инспектор?

Робертсу пришли в голову несколько диких ответов, но он ограничился кивком. Наверное, начальник именно этого и ожидал, потому что сразу продолжил:

— Молодец. Когда-нибудь они устроят бунт и рванут на Брикстон-роуд — обязательно рванут, помяни мое слово, — поэтому всегда полезно знать, по какую ты сторону баррикад.

Робертс уже всерьез жалел, что отказался выпить. Еще пара подобных высказываний, и он сделает бросок за бутылкой. Но суперинтендент уже начал выдыхаться.

— Ты знаешь, — произнес он более спокойным тоном, — что у нее были какие-то отношения с убитым нацистом?

— Гм… Я слышал, он спас ей жизнь.

Супер презрительно отмахнулся:

— Она собирается пойти на похороны, можешь себе представить?

— Что же, сэр, он был ее другом.

— Чушь, каким другом! Нацист и черномазая. Ты что, не слышал, что я только что сказал?

— Сэр, поверьте, я ловил каждое ваше слово. Ваших слов я никогда не забуду.

— Уж постарайся. Теперь эти последователи Гитлера выйдут стройными рядами: павший товарищ и прочая дребедень. Так что ты должен уговорить Фоллз не ходить.

— Уговорить?

— Используй свой шарм, парень. Говорят, у тебя его хоть отбавляй. Если не получится, напугай ее. Не забывай, скоро ты возглавишь расследование убийств, тебе понадобится твердость. Считай это подходящей возможностью попрактиковаться.

— Это все, сэр?

— Да. И скажи секретарше, что я готов приступить к чаю.

Выйдя из офиса, Робертс глубоко вздохнул. Подошел Брант, сказал:

— Я слышал, теперь ты будешь возглавлять расследование.

— Возможно. А пока мне надо поговорить с Фоллз.

— Желаю удачи.

— Не хочешь присоединиться? Как в старые времена.

— Не могу, иду на свадьбу.

— Да? Кто-нибудь, кого я знаю?

Брант посмотрел ему в лицо, улыбнулся, сказал:

— Сильно сомневаюсь.

Робертс забыл сказать секретарше насчет чая.

Около дома Фоллз стоял «ровер». Робертс сразу обратил на него внимание, постучал по стеклу:

— Нельсон.

Открыл дверь и сел в машину. Внутри стоял запах спиртного и карри. У Нельсона был помятый вид, глаза его покраснели, он был небрит. Робертс, который и сам недавно был таким, спросил: