Было жарко. Перед станцией метро стояла плотная шеренга торгашей, продававших фрукты, в основном бананы и апельсины, мороженое, пиво и газированную воду. Остановившись возле одного лотка, Андрей купил парочку бананов и перешел к лоткам, на которых шеренгами, как солдаты в строю, стояли книги. Новинки и издания, пользующиеся повышенным спросом, лежали плашмя, чтобы покупатели могли видеть цветные, красивые обложки.

Порывшись на одном лотке, Андрей перешел к другому.

Торопиться ему и в самом деле пока было некуда. Он уже представлял шумную, потную толпу перед аэрофлотовскими кассами и заранее содрогался.

«Хорошо, если придется отстоять всего минут сорок, – подумал он. – А ну, как часика полтора? Бр-р-р…».

Его внимание привлекла книга, на обложке которой был изображен бравый герой в блестящих доспехах, крепко сжимавший в руках что-то несусветное, долженствующее изображать бластер. На заднем плане виднелась роскошная красавица, отбивавшаяся от жуткого космического монстра. Лицо у героя было спокойное. Видимо, разворачивавшиеся у него за спиной события входили в его планы и до поры до времени вмешиваться в них он не собирался.

– Во! Классный боевик! – показал ему большой палец книгопродавец. – Берите – не пожалеете. Суперкомандос сражается с чудовищами и спасает-таки Галактику, но, конечно, после многих увлекательных приключений. Друг его оказывается предателем, любимая девушка – инопланетным монстром…

Он еще что-то говорил, но Андрей его не слушал. Разглядывая книгу, он думал:

«И все же решится ли Мама нас сдать? Конечно, не сразу, а после того, как мы сделаем дело. Но все же решится или нет?»

Он хорошо понимал: для того чтобы точно вычислить, когда это можно будет сделать, Мама должна будет послать в Азинск своего человека. Кого? Может быть, Никсона? Кстати, почему бы и нет?

Никсон?

Не так он уж и плох. Достаточно серьезный противник, с которым придется хорошенько повозиться. Причем все преимущества будут на его стороне. Он сможет сам выбирать средства, с помощью которых действовать. У них же такого выбора не будет. Например: если они его убьют, то отношения с Мамой восстановить уже не удастся. А Мама из тех женщин, для которых мир делится только на врагов и друзей. Друзей считанные единицы, все остальные – враги. И дело даже не в том, что они уберут ее человека. Просто если с Никсоном что-то случится, то она не сможет им больше доверять, даже в той малой степени, в которой доверяет сейчас. А это уже смертельно.

Смертельно?

Андрей усмехнулся.

Как там сказал Виктор? Настоящий путь – это путь к смерти. Стало быть, с сегодняшнего дня они на этот путь вступили. Обратно уже не повернуть.

А раньше?

Да, конечно, раньше они с Виктором тоже рисковали, и рисковали по-крупному, но сейчас… сейчас, то, во что они ввязались, было смертельным риском, и шансов уцелеть было совсем мало, гораздо меньше, чем раньше.

Он положил книгу обратно на столик и, поймав огорченный взгляд продавца, помотал головой.

«Ну, извини. Ну, не нравится мне она. Что тут поделаешь?»

За соседним столиком разговаривали два старичка книгопродавца.

– Эх, вот я бы того, кто нами командует, этого пьяницу, я бы его… если бы он попался мне в руки. Я бы пригнул к земле две березы, привязал бы его за руки к одной, за ноги к другой – и отпустил.

– Нет, а я бы, если бы его поймал, я бы его из автомата расстрелял. Я бы в него так стрелял, пока у меня руки не устали бы…

Андрей взял в руки еще одну книгу. Это было совсем неказистое издание романа Сальгари «На дальнем западе». В соответствии с табелем о рангах книжка эта лежала у самого краешка стола. И цена на нее была, скорее всего, совсем бросовая.

А между тем Андрей ее не читал. Больше всего он любил читать вот такие книжки, еще дореволюционных писателей, повествующие о путешествиях, приключениях, отважных исследователях джунглей. В то время, в конце прошлого – начале этого века подобных авторов было множество. Майн Рид, Купер, Сальгари, Буссенар, Хаггарт, Пембертон, Ферри, и еще, и еще… Что-то в них было, в этих книжках, что-то чистое, не замутненное безумным двадцатым веком, что-то такое, что Андрею нравилось.

– Сколько?

– Эта-то? – Книгопродавец бросил пренебрежительный взгляд. – Пятерка.

– Держи.

Расплатившись, Андрей сунул книгу под мышку и пошел в сторону класс «Аэрофлота».

«Ну вот, по крайней мере теперь стоять в очереди будет не так уж и скучно», – подумал он.

Несколько десятков шагов, и суматошный мир базарчика перед станцией метро остался позади.

«А все же, – подумал Андрей, – интересно: сдаст нас Мама или нет?»

Книга оказалась и в самом деле интересной. Прежде чем подошла очередь Андрея, он успел прочитать страниц семьдесят и, оказавшись возле окошечка кассира, не без труда вынырнул из мира прерий, по которым с риском для жизни пробирался отряд ковбоев.

Через десять минут он уже вышел на улицу. В кармане у него лежали два билета на Азинск. Вылет завтра утром, в десять часов сорок минут. Полтора часа до регистрации… Получалось, что в аэропорту они с Виктором должны быть часов в девять, не позже.

Они и будут. А там… Там начнется интересная игра… очень интересная.

Андрей прошел до станции метро, опять миновал базарчик, на секунду встретившись глазами с какой-то пожилой женщиной, которая стояла с краю шеренги торговцев, сжимая в руках три пачки сигарет и протягивая их проходившим мимо людям, как икону, словно благословляя на какое-то непонятное, но наверняка уж не доброе дело. Взгляд у нее был такой…

Андрей поежился и заторопился к входу в метро.

«Боже, да что же это происходит с этой страной? – подумал он. – Ну ладно я, я сам выбрал тот путь, по которому иду, я сам за него и буду расплачиваться. По крайней мере невиновным в том, куда я в конце концов приду, назвать себя я не могу. А эти-то?.. Стариков-то зачем довели до такого?»

Вот только никакого смысла в этом вопросе не было. Жизнь такова, какая она есть, и изменить ее… Ладно, проехали. Хватит об этом…

Он купил в кассе метро жетончик и, проскользнув мимо турникета, вступил на эскалатор. Тот послушно понес его вниз, в подземную Москву, в ее нутро, в царство равнодушных лиц, спешащих на работу, по делам, просто куда-то в суету.

И Андрей тоже пошел быстрее, тоже куда-то заторопился, может быть, инстинктивно стараясь подладиться под ритм толпы, не выделиться из нее, слиться во избежании… А, собственно, чего?

Уже садясь в вагон метро, он вдруг понял, что толпа и его мнимая похожесть ни при чем, он понял истинную причину своей спешки. Он убегал, он старался отгородиться как можно большим расстоянием, пусть даже это будет всего несколько остановок подземной дороги, от этой старушки, от ее взгляда… Взгляда.