Я совершенно не знала, что делать. Какое-то время мы с Тарой просто смотрели друг на друга. Она прекрасно понимала, что я забралась к ней в голову, но никак на это не реагировала.

– Очнись, – машинально прошептала я. – Тара, очнись!

Вдруг чья-то белая рука схватила мою ладонь и оторвала ее от плеча подруги.

– Не смей ее трогать. Я заплатил тебе только за то, чтобы ты принесла нам напитки, – прошипел Микки. Таких холодных, мутно-зеленых глаз, как у него, я еще ни разу не встречала.

– Она моя подруга, – возразила я. Микки все еще сжимал мою ладонь, а у вампиров хватка та еще. – Ты что-то делаешь с ней. Или же позволяешь кому-то другому мучить ее.

– Это не твое дело.

– Нет, мое, – упиралась я. Меня охватил страх, от боли глаза полезли на лоб. Я смотрела на вампира и понимала, что он в любую секунду может убить меня, а потом удрать из бара. И никто его не остановит. Кровосос и Тару прихватит с собой, словно какую-ту собачонку.

– Отпусти меня, – сказала я, пока еще не было слишком поздно. Я четко и громко произнесла каждое слово, хотя знала, что у вампиров потрясающий слух.

– Ты дрожишь, словно побитая собака, – ухмыльнулся Микки.

– Отпусти меня, – повторила я.

– Иначе что?

– Ты же не всегда бодрствуешь. Не я, так кто-нибудь другой всадит тебе кол в грудь.

Казалось, мои слова заставили вампира призадуматься. Вряд ли я его напугала, хотя мне этого очень хотелось.

Вампир поглядел на Тару, и она, словно по мановению волшебной палочки, заговорила.

– Сьюки, не делай из мухи слона. Микки теперь мой парень. Не ставь меня в глупое положение.

Я вновь положила руку на плечо Тары, хотя это было рискованно, и заглянула ей в глаза. Подруга искренне желала, чтобы я ушла. Но почему она так сильно этого хотела, понять мне, к сожалению, не удалось.

– Ладно, Тара. Будешь еще что-нибудь пить? – спросила я, растягивая слова. Пытаясь прозондировать мысли подруги, я наталкивалась на стену изо льда, скользкого и темного льда.

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась Тара. – Нам с Микки уже пора.

Для вампира ее слова стали полной неожиданностью. Мне стало легче; по крайней мере, моя подруга еще способна принимать собственные решения.

– Я верну костюм. Я уже отнесла его в химчистку, – сказала я.

– Не торопись.

– Хорошо. Еще увидимся. – Парочка встала из-за стола и направилась к выходу. Микки вцепился в Тару, словно клещ.

Убрав пустые стаканы и протерев столик, я подошла к стойке. Сэм и Чарльз Твининг находились в полной боевой готовности, поскольку видели, что произошло. Я отрицательно покачала головой, и они тут же расслабились.

После закрытия бара новый бармен терпеливо поджидал меня у двери. Я не спеша натянула пальто и достала из сумочки ключи.

Как только я открыла машину, Чарльз тут же уселся на переднее сидение.

– Спасибо, что согласилась поселить меня у себя, – вымолвил Твининг.

Я заставила себя сказать ему «пожалуйста». Какой смысл сейчас срываться на грубости?

– Как думаете, Эрик не станет возражать против моего пребывания в вашем доме? – осведомился вампир, когда машина выехала на узкую дорогу.

– Это его вообще не касается, – отрезала я. Меня взбесило, что Чарльза волнует мнение Эрика.

– Он часто к вам приезжает? – с необычайной настойчивостью допытывался Твининг.

Я ответила только тогда, когда припарковала машину позади дома.

– Послушай, – начала я. – Не знаю, что ты там слышал, но он не… мы не… в общем, ты понял. – Посмотрев мне в лицо, Чарльз тактично промолчал. Я открыла заднюю дверь.

– Осматривайся, – сказала я, когда Чарльз переступил порог. Вампиры предпочитают знать все входы и выходы. – Потом я покажу тебе спальное место. – Пока бармен с любопытством изучал дом, в котором на протяжении многих лет жила моя семья, я повесила пальто на вешалку и убрала сумку в свою комнату. А затем состряпала себе сэндвич, предварительно поинтересовавшись у Чарльза, не желает ли он стаканчик крови. В холодильнике я всегда на всякий случай храню пару бутылок. Твининг радостно откликнулся на мое предложение. Осмотрев дом, он сел за стол и стал потягивать кровь. Жилец мне попался на редкость спокойный, особенно если учесть его вампирскую сущность. Чарльз не пытался волочиться за мной; похоже, от меня он вообще ничего не хотел.

Я показала ему люк в полу кладовки, расположенной в гостевой спальне, объяснила, как пользоваться пультом от телевизора и похвасталась маленькой коллекцией фильмов и книг.

– Может, тебе еще что-то нужно? – спросила я. Бабушка дала мне хорошее воспитание, правда, вряд ли она предполагала, что в ее доме станут гостить вампиры.

– Нет, спасибо, мисс Сьюки, – вежливо ответил вампир. Длинные, белые пальцы прикоснулись к повязке на глазу. Меня почему-то бросило в дрожь.

– Тогда, если тебе больше ничего не нужно, я пойду спать. – Я устала. Беседа с вампиром меня вконец вымотала.

– Конечно. Спокойной ночи, Сьюки. А вы не против, если я погуляю в лесу?

– Чувствуй себя как дома, – ответила я. У меня есть запасной ключ от черного входа. Я заранее достала его из кухонного ящичка, в котором лежали и остальные ключи. С того момента, как в доме оборудовали кухню, в этом ящике на протяжении вот уже восьмидесяти лет хранился всякий хлам. Помимо прочей ерунды, в нем лежало около ста разных ключей. Некоторые, очень-очень древние, выглядели весьма странно. Когда-то я отсортировала старые ключи от новых, а ключ от задней двери повесила на ярко-розовый пластиковый брелок – подарок страхового агента из компании «Загородная недвижимость».

– Когда нагуляешься – так, на всякий пожарный – закрой, пожалуйста, дверь на замок.

Чарльз кивнул и взял ключ.

Вообще-то сочувствовать вампиру самое последнее дело, но я ничего не могла с собой поделать – есть в Чарльзе что-то жалкое. Он мне показался совсем одиноким, а одиночество всегда печально. Я и сама когда-то на время отрешилась от всего остального мира. Я, конечно, никому не признаюсь, что выглядела жалкой, но когда дело касается других, во мне неизменно просыпается сочувствие.

Смыв косметику, я надела розовую нейлоновую пижаму. Я вовсю клевала носом, когда чистила зубы. Наконец я легла на высокую старинную кровать, в которой некогда спала бабушка, укрылась стеганым одеялом, сшитым моей прабабкой и вышитым ее сестрой Джулией. Может, я и в самом деле одна в целом мире – если не считать брата – но сейчас меня окружала вся моя семья.

Около трех ночи я проснулась. Кто-то тряс меня за плечо.

Сон как рукой сняло – так чувствует себя человек, брошенный спросонья в бассейн с ледяной водой. Чтобы побороть парализовавший меня страх, я попыталась пустить в ход кулаки. Но руку сжали чьи-то ледяные пальцы.