Грег покачал головой.

— Нет, мы встретились совсем недавно, — ответил он с рассеянным видом. Секунду спустя, словно почуяв опасность, впился глазами в Джона. — Она такая же пассажирка, как и другие, доктор Гарднер. Вот и все, — добавил он.

По его ледяному тону хирург понял, что он не допустит никаких возражений, и понимающе кивнул.

— Надеюсь, Грег, — вежливо сказал доктор, не пасуя перед буравящим взглядом капитана. — Искренне надеюсь.

Грег побледнел. Неужели он не в силах скрыть своих треклятых чувств? Кивнув на прощание Джону, капитан большими шагами вышел из клиники, забыв сказать привычное "до свидания" дежурной сестре. Та с удивлением глянула ему в спину. Стоя в дверях кабинета, следил за ним и Джон Гарднер. Он был явно чем-то обеспокоен.

Барбадос

Рамона с Дэмоном добрались до самого центра Бриджтауна, столицы Барбадоса, откуда открывался живописный вид на бухту под названием Кэринедж. Они беззаботно прогуливались, когда, бросив на него быстрый взгляд, Рамона тихо сказала:

— Ты сегодня какой-то рассеянный.

В ответ он слабо пожал ее руку.

— Наверное, ты права. Знаешь, до меня вдруг дошло, как мало, в сущности, я о тебе знаю. — Он хитро посмотрел на нее, заранее предвкушая удовольствие. Интересно, как она воспримет такую сногсшибательную новость, как справится с подвохом?

Рамона только пожала плечами.

— А что тут особенного знать? Я всегда вела скучную, однообразную жизнь. — Она вдруг четко осознала, что так оно и было, и эта мысль расстроила ее.

— Ну, в это трудно поверить. Такая красивая женщина, как ты? Не может быть! — Он явно подшучивал над ней.

Рамона снова пожала плечами.

— То, что блондинкам живется веселее, увы, всеобщее заблуждение, — с горечью в голосе сказала она. — Большую часть своей жизни я потратила на приобретение знаний. И вот пришла теперь к выводу, что я, по сути дела, почти ничего не знаю.

Дэмон широко улыбнулся.

— Бедняжка! И мужчины для тебя, конечно, неразгаданная тайна, верно?

Рамона, нахмурившись, бросила на него быстрый взгляд. На что это он намекает?

— Полагаю, во многом так. Мы с женихом были рядом многие годы. У меня никого не было, кроме него, — начала было она свою исповедь, но, спохватившись, замолчала. Он, конечно, выуживал у нее информацию о ее любовных связях или об отсутствии таковых. Вовсе нет. — Но он… он недавно умер, — после паузы закончила она фразу тихим голосом.

Дэмон поморщился. Тредстоун! Как мог он забыть, что именно он был ее женихом. Теперь мысль о том, что какой-то другой мужчина знал ее, знал долгие годы, приводила его в ярость. Или, скорее, мрачно подумал он, вызывала дикую ревность. И тот факт, что он ревновал ее к мертвецу, лишь наглядно демонстрировал, как глубоко он увяз.

— Искренне сочувствую, — мягко сказал он. От Трафальгарской площади они направились к военному мемориалу и к фонтану трех дельфинов. — И с тех пор у тебя никого не было? — чуть слышно осведомился он, стараясь заглянуть ей поглубже в глаза.

Рамона покачала головой.

— Нет, ни до него, ни после, — призналась она, глядя на воду.

— Ты до сих пор горюешь? — спросил он задумчиво.

— Нет, нет. Все давно кончено, — ответила она, с удивлением осознавая, что говорит ему правду. Ее словно озарило. Она теперь понимала, почему это правда. Она, по существу, никогда не любила Кейта. Да, он был ей небезразличен, она заботилась о нем, даже нуждалась в нем, но никогда его не любила. И теперь пора без обиняков честно признать, что и он, Кейт, никогда ее не любил.

Дэмон, посмотрев на ее побледневшее лицо, на широко раскрытые, затравленные глаза, нежно обнял ее. Она сопротивлялась лишь мгновение, но потом всем телом прильнула к нему. Так они стояли вместе долго-долго, покуда она не отстранилась с неуверенной улыбкой на губах.

— А что, если мы не пойдем на Брод-стрит, а? — спросил он, тем более что у них не было никакого настроения ходить по магазинам. Она живо кивком головы согласилась. Они сели на туристический автобус. Настроение их заметно улучшилось.

Автобус провез их мимо главной достопримечательности — Парламента — очень красивого здания, относящегося к поздней готике, которое, однако, плохо вписывалось в современную архитектуру города. Они сошли у Королевского парка, знаменитого самыми старыми и самыми большими на острове деревьями.

— Они просто великолепны, — восхищенно прошептала Рамона, задрав голову и разглядывая высокие верхушки деревьев.

— Ты сама просто великолепна! — ответил Дэмон, чувствуя знакомую сухость во рту. Он оглядел ее с ног до головы, не в силах подавить пронзившее его острое желание, всегда возникающее у него, когда он на нее смотрел. На ней было простое серебристо-зеленое легкое шелковое платьице без рукавов. Волосы она собрала сзади в хвостик, что лишь подчеркивало нежную кожу на висках и чистые, прекрасные черты ее лица. Да, он увяз гораздо глубже, чем он предполагал. Нужно каким-то образом освобождаться от этой зависимости. Да побыстрее. А то будет слишком поздно. — В твоей манере лгать нет никакого изыска, — вдруг грубо сказал он.

— Прости, что ты сказал? — переспросила Рамона, чувствуя, как сильно заколотилось сердце у нее в груди. Она неожиданно оказалась на территории зыбучих песков, и теперь ей приходилось только удивляться, как это она забрела сюда, в опасную зону, не заметив предупреждающие сигналы.

— Я говорю о вашей игре, доктор Кинг, — мрачно продолжал Дэмон. Раз он начал, хода назад теперь нет. Он должен вырвать ее из своего сердца, вырезать самым острым скальпелем, не обращая внимания на жуткую боль.

— Понятия не имею, о чем это ты, — уклончиво сказала она.

— Не понимаешь? Мне кажется, не стоит разыгрывать передо мной ходячую невинность, не находишь? Доктор Кинг! — добавил он. — Мне нравилась твоя игра, когда она только начиналась, но теперь она меня несколько утомляет. — Он плотоядно, по-волчьи улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, а в глазах его мерцали искорки, словно от огнива. Только крохотный тик нижней губы выдавал его ярость.

Рамона сразу же сделала два вывода. Во-первых, что его разящий взгляд задевал ее за живое, а во-вторых, ей нужно очень быстро найти нужный ответ.

— Ты произносишь мое имя так, словно сделал какое-то важное открытие, — сказала она, вопросительно выгибая бровь.

— А разве нет? — спросил он твердым голосом.

Она без особого страха выдержала его разъяренный взгляд.

— Что-то я не понимаю, — откровенно призналась она.

— Почему в таком случае ты мне представилась как Рамона Мюррей?

Рамона дернула плечом, уголок ее рта насмешливо пополз вверх — этот удивительно беспечный жест обычно означал раздражение.