На десятой странице я почувствовала досаду. Перевод или не годился совсем, или почти не требовал поправок, а для чего тогда редактор? Чёртов медиевист внёс в исполнение одну особенность: избавил эпический сказ от торжественной серьёзности и заронил маленький уголек насмешки то ли над событиями, то ли над читателем. В ткани повести появились мелкие дырочки и едва заметно запахло палёным. Мне это нравилось, но вот насчет массового читателя уверенности не возникло. Однако я продолжала читать рукопись, вместе с тем внося правку, хотя и нечасто, скорее для порядка.

Когда могучий немой великан по имени Сито взялся за очередной боевой инструмент, рядом с креслом на полу затренькал телефон. Поначалу показалось, что звонит именно он, тот самый Сито, поскольку звуки с того конца провода сливались в бульканье, шумы и затруднённые попытки произнести нечто спешное. «Все-таки это была палица, а не дубина», размышляла я, терпеливо дожидаясь, когда бульканье прояснится. Сознание вполовину пребывало на просторах фэнтэзи, пресечённых нетрадиционной пунктуацией и чуждо звучащими именами.

– У меня нет времени подробно объяснять, – скороговоркой заговорила трубка по-английски, и я еле врубилась. – Но мы с вами имеем довольно сложную проблему, требующую немедленного обсуждения. Подождите минуточку, пожалуйста.

В трубке послышались шумы, по которым я поняла, откуда звонят, а вслед за тем вычислила абонента. Из редакции «Навигатора» меня добивалась Пенелопа Бентон, по-русски у неё не вышло. Надо понимать, что рядом ошивался Иннокентий, который понимал по-английски, поэтому девушка пользовалась его периодическим отсутствием и выдавала блоки информации порциями, как телетайп. Последнее сообщение прозвучало такое.

– Подождите секунду, Майра включится из другого офиса.

За пару секунд, пока Майра включалась, я выкинула из головы Сито с палицей и непроизвольно настроилась на волну тщательно контролируемого веселья. Не иначе, как чёрная торба, принесшая Сито, продолжала свои дурацкие шуточки. Любая проблема в сочетании с Майрой неизменно превращалась в фарс.

Американская интеллектуалка Майра, видная девушка родом из Бостона, рядом с которой Пенелопа смотрелась просто фермерской дочкой, служила диктором на радио «Навигатор» из любви к искусству и для языковой практики. Майра говорила по-русски свободно и образно, но манера выражаться, интонации и звук её голоса неизменно наводили на мысль о торговле семечками. Закроешь глаза, и привет, вот она тётка из южнорусской глубинки, с неистребимым акцентом, базарными переливами и характерными словечками.

Где и каким образом Майра подцепила подобные знания, оставалось крутой загадкой, у меня были соображения, но я ими не делилась. И по мере сил утаивала от Майры, в какую бездну смеха меня повергает её совершенная русская речь. Насколько я была в курсе, остальные придерживались той же тактики, и гордая учёная девушка оставалась в неведении.

– Катюшка, ты меня слышишь? – наконец включилась Майра. – Тут у нас дела сильно хреновые, прямо хоть оторви да брось! Слушай, ты совсем сбрендила, что ли? Девку притащила совсем плохую, она таких дел понаделала…

– Катя, извините, я теперь могу говорить, – врезалась по-английски Пенелопа из редакции. – Та самая нездоровая женщина, которая утром нам мешала, но это не самое плохое. Вы её хорошо знаете? Это очень важно, ответьте мне, пожалуйста.

– Я её совсем не знаю, случайно встретила, – объяснилась я по-английски для обеих девушек.

– О, тогда большое облегчение, – сказала Пенелопа. – Она оставила под креслом портфель, очень старый из пластика. Кеша его задел, мне пришлось поднять, а внутри…

– Небось опять Кешка ввалился, – после паузы вступила Майра. – Он бешеный сегодня. Вы ему сранья удружили, так он на людей бросается, пнул ногой этот страшенный портфель, дура Пенка бросилась подбирать. А там знаешь что оказалось? Если не знаешь, твое – счастье.

– Мне сложно объяснить, но очень опасный предмет, очень большие неприятности, – поведала вернувшаяся Пенелопа.

– Чего уж тень на плетень! Вот бабахнет – мокрое место останется. Динамит твоя девка подложила, – заключила Майра. – Чешский марципан называется, в таких вот колбасках…

– Не может быть, – вяло отреагировала я, не ведая, на каком языке.

– Очень даже может, у вас тут и не такое творится. Лучше подумай, где ты её подцепила, – посоветовала Майра.

– Я думаю, что Катя не виновата, – сообщила Пенелопа. – Я понимаю, что это было недоразумение. Но как нам всем поступить, вот в чем главная проблема. Мы с Майрой имели дискуссию, согласились, что нам не следует вмешиваться, как иностранным подданым, но надо предпринять…

– Ты всех подставила, вот и разберись, – сообщила Майра.

– Вы обе абсолютно правы, – я обрела речевые способности и тщательно подбирала английские слова. – Мне тоже кажется, что вам лучше не вмешиваться, я очень ценю ваше участие и понимание. Постараюсь справиться своими силами, тем более, что вряд ли…

– Ты думаешь, девка психованная – держи карман шире, – посоветовала Майра. – Она конечно с приветом, а кто-то пользуется. Но стучать надо с умом, можно нарваться. Ты мозгами-то шевели, но нас не впутывай, поняла?

– Мы с Майрой нашли оптимальный проект решения, – доложила Пенелопа. – Мы вас информировали, а сумку спрячем здесь, вы будете дальше нести ответственность.

– Я вам очень благодарна, если возможно, положите в стенной шкаф на последнюю полку снизу, к стене, где коробки с пленкой. Можно надеяться, что там будет безопасно какое-то время? – поинтересовалась я.

– Если кто спичку не бросит, то не взорвется, детонатора вообще нету, только взрывчатка, а она работает от огня или от удара, – со знанием дела объяснила Майра и добавила. – Господь спас, Кешка не сильно стукнул.

– Мы никому здесь говорить не станем, хотя так совсем неправильно, следовало сделать рапорт силам безопасности, – колебания Пенелопы можно было понять.

– И получили бы мордой об стол, тут у вас такой бардак, чёрт ногу сломит. Ваши дела, сами и хлебайте, – заключила Майра, потом перешла на родной язык. – Я надеюсь, Катя, что мы должным образом обговорили. Вы поняли нашу позицию, и никаких дальнейших проблем у нас с Пенелопой Бентон быть не должно. Далее я хочу предупредить, что в расследованиях на вашей территории мы не примем участия, ни в каком случае. Не следует на нас рассчитывать в качестве свидетелей также. Извините за беспокойство, спасибо за внимание.

– Спасибо, девочки, извините ради Бога, – сказала я растроганно, какой всё же замечательный народ эти американцы!

– Не бери в голову, Катюшка, всё образуется, – ободрила меня на прощание Майра, а Пенелопа добавила по-русски.

– Только не скажите Иннокентию, это большая просьба…

По окончанию трехсторонних международных переговоров я машинально взялась за драконовскую рукопись, но стало казаться, что каждый удар дубины или палицы проклятого Сито неизменно попадает мне по голове, пришлось бросить.