‒ У нас ещё полно времени.

‒ Ты уже одет. Третий раз выглаживать рубашку? Ну нет, я этого не вынесу. ‒ выкручивалась я.

Пятый раз за утро я точно не выдержу, ноги после второго подкашиваются. Откуда в нем столько энергии для такого количества секс-марафонов?

‒ Хорошо, снимать её не буду. Мм? ‒ и ластится, как голодный кот.

‒ С чего ты решил, что я с тобой поеду? ‒ сменила тему лишь бы он прекратил свои приставания. Нет, мне конечно приятно, но если продолжу позволять ему себя соблазнять, то уйти уже точно не смогу. Мужчина озадачено уставился на меня, склонил голову набок.

‒ Ты не поедешь?

Тон его сменился с ласкового на властный. Стало как-то неуютно, стены давят, он давит своей непробиваемой энергетикой. В кухне даже похолодало, на секундочку.

Нашла в себе смелость и подняла на начальника глаза, отрицательно качая головой.

‒ Ладно, тогда завтра…

‒ И завтра не будет меня и после завтра. ‒ перебила его. ‒ Я не вернусь пойми это.

Он изменился в лице, помрачнел, странно улыбнулся и смотрит так пронзительно, что начинает подступать ком к горлу.

‒ То есть, ты всё равно уезжаешь? После всего?

Слова были лишними. Молча смотрю на него и он, осознав, что я всё-равно уеду, отвернулся и с непроницаемым лицом ушел в прихожую. Спустя минуту я проследовала за ним, наблюдая, любуясь им, запоминая каждую черточку, запоминая запах его парфюма смешавшегося с запахом его кожи. Я смотрела и не могла оторвать глаз от его пальцев, застегивающих застежку часов на руке и вспомнила о браслете. Не раздумывая подошла к комоду и достала из полки бархатный футляр. Периферийным зрением вижу, он замер, увидел забытый прямоугольник в моих руках.

‒ Ты в тот раз забыл, ‒ протягиваю ему бархатную коробочку. ‒ возвращаю.

Павел смотрит на мою руку, а после поднимает взгляд полный негодования сменяющиеся на ироничный. Молча забрал футляр, достал из него переливающийся браслет.

‒ Пусть он напоминает тебе обо мне. О том, как ты поступила со мной, ‒ застегнул его на моей руке, словно наручники. ‒ хочу, чтобы каждый раз, когда ты будешь его видеть, вспоминала этот день.

Опешила после услышанного. Исаев ехидно улыбнулся и быстро скрылся ‒ ушел громко хлопнув дверью.

***

‒ Значит, завтра ты уезжаешь. ‒ заключила Машка сидя напротив меня за кухонным столом, сюрбая горячий кофе.

‒ Да, вещи все собрала, вчера заезжала Людмила Ивановна прощаться, сегодня вот ты… Спасибо. ‒ грустно теребя салфетку говорила я.

‒ А Павел Григорьевич?

При упоминание его имени меня передергивает каждый раз, но виду не подаю, в ответ по-обычному улыбаюсь.

Прошло несколько дней после того запоминающегося утра. Браслет, сама не понимаю почему оставила на запястье, не сняла. Машка сразу заприметила его, пробовала узнать от кого такой дорогой подарок, уверила девушку, что это обычная бижутерия. Но похоже та не поверила, однако, вопросы задавать прекратила.

‒ А он тут причем? ‒ с непонимающем выражением лица уставилась на девушку.

‒ Не знаю. ‒ пожала она плечами. ‒ Мне показалось, что из-за него ты в таком состояние. Что-то же случилось, Юль… Я же вижу, какая ты не своя, после юбилея Людмилы Ивановны.

‒ Маш, все нормально и ничего не случилось. Усталость сказывается. ‒ выдавила из себя улыбку, девушка немного успокоившись, продолжила пить кофе рассказывая о новостях с работы и о личных проблемах.

Хорошая она, жаль расставаться с ней, но пути назад нет.

‒ … а вчера после работы, случайно подслушала разговор Андрея Петровича. Он с кем-то так ругался, а после угрожать стал, но заметив меня сразу ушел.

‒ Ты говоришь о Глыбове?

Она быстро закивала головой и слегка наклонившись вперед, продолжила.

‒ Ну, а о ком ещё. Юля, он сам на себя не был похож, я так удивилась. Всегда такой веселый, дружелюбный, обаятельный, а тут на тебе… Павла Григорьевича сразу вспомнила.

‒ Он говорил о Исаеве? ‒ насторожившись осторожно переспросила я.

‒ Да вроде нет, ругался так же, как он. Вот и вспомнился.

Не спокойно стало. Что-то происходит и это что-то плохое.

‒ Ой, совсем забыла! Меня Тёмочка позвал с собой в Питер. Говорит ему по работе надо, так я думаю стоит ехать или нет…

‒ Стоит Маш, стоит. Главное возьми теплую одежду, зимой там особенно холодно.

Распрощались мы с девушкой когда уже стемнело, её забрал молодой человек, а я оставшийся вечер гипнотизировала мобильник. Хочется набрать его номер, услышать его голос, дыхание.

За последние дни я впала в ужасно знакомое состояние хандры. Прокручиваю в голове все его слова и то утро. Нам было так хорошо вместе, но больше всего я расстроилась из-за того, что он пошел до конца и даже решил переспать со мной, лишь бы вернуть в свои помошницы. Не хочу думать о том, каким он бывает расчетливым и безразличным.

Целый вечер промаялась не находя себе места. Что-то гложет меня и чувство страха, беспокойства не покидает с момента отъезда Маши. Набрала её дабы убедится все ли с ней в порядке. Девушка заверила, что с ней все хорошо и она дома у своего парня, но меня это не успокоило. Определенно, что-то не так. Ночью спала плохо. Ворочалась не находя себе места, слишком часто проверяла время и, наконец-то, после полуночи уснула.

Утром, в бодром настроение встретила двух мужчин из службы занимающейся грузоперевозками, объяснила, что уносить и в каких коробках бьющиеся предметы. Они спускали все на первый этаж, пока я ушла собираться, скоро приедет человек из агентства за ключами, а после сразу на вокзал.

‒ Простите, ‒ окликнул меня грузчик из прихожей. ‒ у вас телефон вибрирует, вызывает кто-то.

‒ Ох, совсем забыла… Благодарю. ‒ благодарно улыбнулась мужчине, тот смущенно поправил шапку на голове и ушел с коробкой в руках. Много пропущенных, от Лады, несколько от Маши и один от Валентины, матери Паши.

Неужели предчувствие меня не обмануло и что-то действительно случилось. Решила перезвонить Валентине, но входящий от Лады остановил меня.

‒ Да, Лада, что случилось?

‒ «Здравствуйте Юлия Васильевна, простите тут…» ‒ мямлила она.

‒ Лада не тяни, что?! ‒ раздраженно поторопила я.

‒ «Павел Григорьевич попал в больницу, я точно не знаю почему, но все так всполошились этой новостью. Я решила вам рассказать.»