– Да, здорово эти бедняги отбились от своих, – заметила Мэгги, оглядываясь по сторонам.

– А вот и место для нашего базового лагеря, – объявил Бёрлесон, спрыгивая на землю.

Нора придержала лошадь. Местечко не особо приятное: пустой участок земли с клочковатой растительностью, а посередине ручей. Однако Нора напомнила себе, что они задержатся здесь всего на пару дней. Как только отыщут Потерянный лагерь, переберутся поближе к нему.

Остальные спешились. Бёрлесон и Дрю Уиггетт подходили то к одному, то к другому участнику экспедиции. Помогали расседлать лошадей и стреноживали их на лугу. А когда закончили, появился Пил со своим вьючным караваном. Остановился у дальнего края луга, и они с Уиггеттом начали разгружать животных, расставляя ящики рядами.

– Огонь разведем здесь, – объявила Мэгги, указав на приподнятый участок на другом краю луга. Повернулась к Норе и Клайву. – А вы собирайте хворост. Подойдут береза, ольха или дуб. Никакой ели и пихты! Мы с Джейсоном выкопаем яму для костра. Ты, Джейсон, парень мускулистый, тебе такая работа как раз по плечу! И ты присоединяйся, Брюс.

– Извините, но в списке моих обязанностей такого пункта не припомню, – усмехнулся Адельски.

Сел на поваленное дерево, порылся в кармане, достал вейп и закурил. Оперся спиной о ветку и выпустил облачко дыма.

– Лучше послежу, как вы работаете.

– Бездельник, – отозвалась Мэгги. – Кстати, аризонские пауки-отшельники обожают откладывать яйца в стволах поваленных деревьев вроде того, на котором ты расселся.

Адельски торопливо вскочил и принялся лихорадочно отряхивать джинсы. Вейп упал на землю, а по лугу разнесся хохот Мэгги.

Нора и Клайв направились к леску у края луга и стали собирать хворост.

– Пока все идет как надо, – объявил Клайв. – Бёрлесон, похоже, свое дело знает. Вот только странно, что он бросил высокооплачиваемую работу ради того, чтобы водить по горам туристов. Поневоле задумаешься: что, если он не все о себе рассказал?

– Команда у него уж точно своеобразная, – заметила Нора. – Мэгги тараторит на скорости тысяча слов в минуту, из Пила слова не вытянешь, а Уиггетт – просто человек-загадка. Но по-моему, он такой… вечно голодный.

– В смысле?

– Знаете, есть такие люди – им всегда всего мало. Вечно им кажется, что хорошо там, где их нет.

– Не вижу ничего плохого в амбициях. Да вы и сами честолюбивы, разве нет?

– Надеюсь, мое честолюбие не настолько явное.

– А чего стесняться? – Клайв остановился и широко улыбнулся. – Разве не оно привело нас сюда? Амбиции, жажда знаний, желание оставить свой след…

Нора понимала, что в словах Бентона есть своя правда, и все же было в его прямоте что-то, из-за чего она почувствовала себя не в своей тарелке.

– Кстати, давно хотела у вас кое-что спросить. Когда вы в первый раз рассказали мне про Потерянный лагерь – помните, на раскопках? – про золото ни словом не обмолвились. Должна признаться, меня этот момент смутил.

Клайв рассмеялся:

– Я ждал этого вопроса. Во-первых, наш разговор слышал Джейсон, а я не хотел, чтобы он знал про клад. Но главное – мне нужен человек, которого этот проект интересует не только из-за золота.

– Поэтому вы дождались встречи с Фьюджит и застали меня врасплох?

– Поставьте себя на мое место. Просочись информация о золоте на двадцать миллионов, и вся затея заглохла бы на корню! Только ленивые не кинулись бы на поиски клада! А еще я беспокоился, что – простите, конечно, за выражение – у вас кишка тонка для такой работы.

Нора удивленно нахмурилась:

– В смысле? Мой послужной список вам известен. Вы сами меня нашли. Для меня это не первый сложный случай. Даже с каннибализмом дело имела.

– Знаю, – кивнул Клайв, подбирая с земли ветку. – Но там творились вещи еще пострашнее каннибализма.

Нора напряглась:

– Куда уж страшнее?

– Вы, наверное, уже заметили, что я решил умолчать о досужих грязных сплетнях относительно того, что творилось в Потерянном лагере. Но факт налицо: там произошло нечто из ряда вон выходящее и поистине пугающее.

– Что может быть хуже каннибализма?

Клайв некоторое время помолчал, глядя на луг.

– Я упоминал, что один человек, странствующий проповедник по имени Эшер Бордмен, сумел сбежать и добраться до лагеря Доннеров у Элдер-крика. Он объяснил свое бегство тем, что людей в Потерянном лагере охватило безумие. Позже Бордмен умер от голода, но Тэмзен успела записать его историю. Когда один из спасателей, человек по фамилии Бест, наконец дошел до Потерянного лагеря, то обнаружил всего одного выжившего, Питера Чирса. Тот пел песни и складывал горкой человеческие кости. На щеках кровь, она же в волосах. Бест вывез этого человека вместе с оставшимися переселенцами из лагеря Тэмзен. Путь обратно к цивилизации Чирс пережил, но вскоре после этого скончался. Ясный ум к нему так и не вернулся.

– Господи, – выдохнула Нора. – И откуда же вам известны эти подробности?

– Из исторических хроник. Конечно, многие источники недостоверны: раздутые сенсации в газетах, воспоминания людей, которые там не были… Но первоисточники – это уже серьезно. Кроме подробностей, описанных в журнале Тэмзен, есть мемуары одной выжившей женщины, миссис Хорн. Конечно, ее воспоминания полны преувеличений, и все же она рассказывает, как Бордмен, шатаясь, добрел до лагеря на Элдер-крике. Есть еще рассказ спасателя Беста. Сам Бест свои воспоминания не записывал, но обсуждал эту тему с несколькими людьми в лагере Тэмзен. Бест – мужчина не робкого десятка, но увиденное в Потерянном лагере даже его потрясло до глубины души. То, в каком виде сохранились эти кошмарные истории из вторых рук, специалисты считают ярким примером утраты исторической памяти и ненадежности устных источников. Чем дальше от первоисточника, тем меньше уверенности, что все подробности достоверны на сто процентов.

– Достоверны они или нет, – пробормотала Нора, обдумывая то, что сообщил Бентон, – но при первой встрече вы мне ни о чем подобном не говорили. Неудивительно, что Мэгги только и знает, что страшилки рассказывать.

– Кое-что из этих историй – не страшилки, а правда. Хотел убедиться, что вы достаточно крепки духом. Когда в процессе раскопок выяснится, что творилось в Потерянном лагере, подробности могут оказаться… не для слабонервных.

– Ну и как, убедились?

– Теперь я спокоен.

Нора покачала головой:

– Объяснили бы все раньше. Не люблю, когда меня просто ставят перед фактом.

– Извините. Вы правы. Прошу прощения.

– Извинения приняты. Но раз уж мы перешли от теории к практике, больше никаких секретов. Договорились?

– От всей души вас поддерживаю. Но только если это правило будет работать в обе стороны.