– Нет, конечно, – поторопился Язон загладить свою ошибку. – Просто, я чисто по-пиррянски сделал собственный вывод: человек, не имеющий возможности заниматься любимым делом, несчастен по определению.

– В сущности, ты прав, – согласился Курмелур. – Но у этого фермера есть возможность работать. Просто площади его посевов временно сократились. Не велика беда. К тому же, никто не запрещает ему осваивать новые земли. На Моналои все богаты, все обеспечены, на Моналои всем хорошо.

– И фруктовикам? – небрежно поинтересовался Язон, специально произнося это новое для него слово по-моналойски.

– При чем здесь фруктовики? А точнее, преступники. Дались они тебе! – разозлился Крумелур. – Пойми, есть полноправные жители Моналои. А есть просто временная наемная рабочая сила. Этим не должно быть хорошо. Они заслужили наказания.

– Понятно, – кивнул Язон.

Он не хотел больше спорить. А Уризбай стоял рядом молча – на эсперанто он действительно ни слова не понимал, и глупо улыбался.

– Слышь, фермер, – Крумелур высокомерно потрепал его по щеке. – Забирай своих и иди. Все будет хорошо. Если группа Язона возьмется за дело всерьез, мы тут всех монстров за неделю одолеем. И земли твои вернутся.

Крумелур говорил простыми фразами, и Язону показалось, что он понял все.

Уризбай улыбнулся еще шире, и прежде, чем развернуться и окончательно уйти, коротко, но выразительно подмигнул Язону. Крумелур не заметил или сделал вид, что не заметил. И вообще, неужели он не догадался, что тут проходила беседа двух заговорщиков? А что, если это он сам все и подстроил? Элементарная провокация. О высокие звезды! Кто их разберет этих фермеров, каковы они на самом-то деле? Пора, пора уже рвануть за перевал и поговорить там с так называемыми фруктовиками-броцлингами! Тем более, что Язон успел заметить даже с высоты птичьего полета: они все поголовно были волосатыми, значит… скорее всего, не лишенными памяти. С чего он взял, что это связано? В чем тут логика? Язон не понимал пока, но чувствовал, что близок к истине в своей догадке.

Размышления прервал Крумелур.

– Ладно, давай теперь рассказывай, что твои люди успели сделать за день, какие новые сведения получили.

– Есть кое-что, – ответил Язон. – Только пошли в корабль. Выводы, которые сделал Арчи, нужно демонстрировать на экране, да и опыты Бруччо намного интереснее наблюдать в лаборатории, а не выслушивать про них объяснения на пальцах.

– Пошли, – не возражал Крумелур.

Впрочем, демонстрация достижений науки быстро надоела моналойцу. (Или не моналойцу? И надо называть его теперь фэдером, если конечно, перезабывший все на свете Уризбай говорил правду?) А пирряне еще нарочно, что называется, с особым цинизмом выражались мудреными фразами, сплошь состоявшими из специальных терминов, и вдобавок обрушивали на Крумелура целый ворох разнообразных цифр, таблиц и графиков.

«Главное, показать, – ехидно думал Язон, – работа идет, а результаты… Ну, извини, старина Крум, увидишь на финише. Промежуточные открытия, даже самые принципиальные мы будем сообщать тебе так же обстоятельно, как ты нам рассказываешь об обстановке на родной планете».

В сущности, такой подход был справедлив. И Крумелур смекнул, что ничего сильно важного для себя не услышит, поэтому, поболтавшись на корабле еще немного – так, из вежливости, он засобирался вдруг и сразу после заката улетел на север, оставив пиррян на ночь одних.

Идею Язона рвануть через перевал в темное время суток никто не одобрил. Во-первых, куда спешить? Во-вторых, зачем вообще портить отношения с заказчиком? В-третьих, стоит ли распыляться?

– Давайте решать все задачи по порядку, – решительно предложил Керк.

– Давайте, – вяло согласился Язон, но в душе остался при своем мнении.

После разговора с Уризбаем он еще тверже знал, что даже победа над монстрами скорее всего неразрывно связана с главной тайной планеты Моналои. И разгадка ее скрывается все-таки не здесь, а там, за перевалом.

«Ладно, еще денек я с вами тут покувыркаюсь, – думал Язон. – А потом все равно найду способ перехитрить всех».

– Что ж, – начал распоряжаться он на правах научного руководителя проекта, – в таком случае предлагаю подвести краткие итоги дня, а потом наметим планы на завтра. Что у тебя, Арчи? Начни.

Совещание прошло вполне плодотворно. Арчи, довольно неплохо понаторевший в премудростях местной геологии, предсказал с высокой степенью вероятностью усиление сейсмической активности буквально на следующий день, вопреки прогнозам моналойского специалиста. А Бруччо уже почти вплотную подобрался к разгадке местной растительности. Не хватало совсем чуть-чуть, чтобы дать полную оценку здешнего симбиоза. И переданный Язоном рассказ Уризбая очень четко укладывался в концепцию, которую разрабатывал пиррянский биолог. Наконец, Стэн предложил весьма остроумный и экономичный способ борьбы с монстрами, если те перейдут в контрнаступление. Суть состояла в том, что обстрел следует вести не потоками жидкого гелия, а небольшими вакуумно-криогенными бомбами. Проведенный Стэном расчет показывал, что двухкилограммового заряда при условии применения направленного гравимагнитного обволакивателя окажется вполне достаточно для выведения из строя многотонной туши высокотемпературного монстра.

Все это было очень здорово, но под конец Язон, одержимый идеей мирного контакта, а не уничтожения военными способами, все-таки спросил у Миди, не удалось ли Арчи как-то расшифровать ее ощущения во время того полета над вулканом. Она же из все сил пыталась войти в телепатический контакт с монстрами. По просьбе Язона, который, кстати, предпринял и собственную попытку. Но куда там! Все было втуне. Он даже не почувствовал исходящего от чужеродных существ излучения. У них была какая-то совсем иная, не биологическая природа. То есть у высокотемпературных монстров отсутствовало биополе в привычном понимании.

Однако экстрасенсорные способности Миди всегда считались выше на порядок, и Язон надеялся. Увы, и она оказалась практически бессильна. Нет, в отличие от Язона, Миди ощутила нечто, исходящее оттуда. Но это был даже не разговор на чужом языке, это было как шелест листвы или рокот моря. Как можно расшифровать бездушные и абсолютно неосмысленные в нашем понимании шумы? А это оказался именно «телепатический шум» (термин, введенный Миди) – далекий, пугающий, зловещий. Тут и гениальный ученый, такой как Арчи, просто разводил руками.

И только Язон по-прежнему не терял надежды на контакт. Он очень устал за последние дни, решая сразу десяток проблем, но именно после разговора с Уризбаем и последовавшего за этим совещания почувствовал: завтра, именно завтра должно произойти что-то важное.

А когда Язон заснул, ему приснились большие мохнатые люди с фруктами вместо голов. Стэн бросал в них криогенные бомбы, а люди радовались этому, они превращались в мороженое мясо, начинали с аппетитом жевать друг друга, отрывая зубами куски от самых разных частей тела, и весело кричали: «Мы все вспомнили! Теперь мы все вспомнили!» А потом земля под этими людьми задрожала и с грохотом треснула. Грохот был настолько сильным, что Язон проснулся.