Мерин Гек, которому жуть как нравились шпионские истории, аж подпрыгнул от удовольствия:

– Ништяк! В двух словах, куда пойдём?

Собравшиеся уставились на него, как на идиота, ток и не успев заметить, как агент Смит и Агроном обменялись какими-то знаками.

G

Уже далеко за полночь, когда весь город спал, в доме агента Смита все еще горел свет. В комнатах шли сборы и приготовления. Наутро была объявлено всеобщая мобилизация, поэтому времени было в обрез. Фёдор слонялся без дела по комнате, наблюдая, как Бульба роется в своём походном вещмешке.

«Сидор» казался несоразмерно маленьким относительно извлекаемых из него один за другим девайсов непонятного происхождения и назначения. Бульба увлеченно комментировал каждый артефакт, появлявшийся из недр бездонного вещмешка:

– Вот смотри: старый джыдайский меч, Стингер его фамилия. Бери, не бойся.

Фёдор с сомнением поглядел на кусок плохо обработанной пластмассы:

– Батарейки рабочие?

Бульба несколько раз щелкнул переключателем на рукоятке и насильно впихнул меч племяннику:

– Батарейки немного подсели. Но когда рядом Урки, у хорошего джыдая лезвие всё ещё светится синим. Я у плохого джыдая – красным. Береги себя, мой мальчик.

Следующий артефакт вызвал у него прямо-таки бурю восторга.

– Вот еще отличная штука. Бронежилетка из шкуры с жопы дракона. Легкая, как перышко, и при пожаре ты к ней не пригоришь. Одно плохо, царапается сильно. Поэтому выточишь себе деревянную лопатку!

Бульба еще раз оглядел бронежилетку и ляпнул нечто, показавшееся Фёдору сущей нелепицей: – Шкура с жопы дракона – ты всегда заботишься о нас!

Фёдор стянул с себя кенгуруху «Just Davalli» и жутко модную кипу с надписью «Rich», чтобы примерить бронежилетку, и тут Бульба заметил на шее подростка кольцо, висящее на грязной бельевой верёвке. Старый карапуз напрягся, как подросток, наткнувшийся в Интернете на фото Памелы Андерсон, лицо его мгновенно стало пунцовым, словно ему перекрыли кислород. Он облизал пересохшие губы и просипел:

– Ох, мое козырное колечко. Дай поносить. В последний раз. Один разок, а?

С этими словами Бульба бросился на Фёдора, пытаясь сорвать кольцо.

Фёдор сделал шаг в сторону и навстречу, приседая на правое колено. Резко выпрямившись, он встретил старика хорошо поставленным прямым в голову на противоходе – в глазах Бульбы поселилась вселенская скука, и он пыльным мешком осел на пол.

Мгновением позже по его щекам в три ручья хлынули пьяные слёзы и сопли.

– Блин, допился окончательно, спаси господи, и вообще на твоем месте должен был быть я. Я тоже хочу новые кроссовки, красный галстук, саблю, барабан и щенка бульдога!

Через пару минут он успокоился и, с помощью Фёдора поднявшись с пола, принялся снова копаться в вещмешке.

– Ну что еще могу предложить. Пистолет ТТ – он же тульский Токарев, сегодня один. Извини, очень быстро разбирают.

– А откуда все это? – Фёдор несколько раз нажал курок, прогрохотали выстрелы, осыпалось оконное стекло, в ушах поплыл неприятный звон.

– Эхо войны…

G

Две смутно различимые фигуры, разными тропинками скользнувшие прочь от дома агента Смита, не могли не слышать ночных выстрелов, но им было сейчас не до этого. Избегая освещенных перекрестков, прижимаясь к стенам домов, где можно было оставаться в тени, они пробирались через весь город, пока наконец их маршруты не пересеклись на старом заброшенном кладбище.

Двое стояли среди освещенных только луной могильных плит и надгробий. Один из ночных «гостей» кладбища заговорил голосом агента Смита:

– Удачное место ты для стрелки выбрал, Агpoном. Слушай сюда. Не выгорит у вас дельце – твои проблемы. А вот если доберётесь до этой долбаной горы первыми, тогда забирай мою дочу и из барахлишка чего. Но! На жилплощадь не рассчитывай. Она тут не прописана. Да и все равно тебе, бомжу, по закону прописку не получить. Так что давай. Вперёд и с песней.

Было видно, кок второй «гость», внимательно слушавший собеседника, покачал головой:

– Ты не шелести почем зря!!! Может быть, меня даже наградят. Посмертно… – Он не успел договорить, его поспешно оборвали:

– Ты тут не засиживайся. У нас ещё три таких группы заслано – все, разговор окончен, уходи первым, а я пойду кружным путем.

Лучше гор могут быть только бабы,

на которых еще не бывал.

Древнеэльфийский эпос.

Бабогор и Горобаб

До рассвета было еще с полчаса, когда на зад­нем дворе дома, выстроившись в шеренгу по росту, стояли перед агентом Смитом все девять членов ко­манды. Поскрипывая ладными хромовыми сапожка­ми, агент Смит прохаживался перед фронтом туда и обратно, похлопывая по голенищам щегольским стеком:

– Запомните,– ткнул он стеком в грудь Чуку,– дисциплинка и ещё раз дисциплинка. В районе ожи­дается эпидемия лошадиного бешенства. Из лужи не пить, всякую гадость с земли не жрать. Помните – мы не бабы, что попало в рот не тянем!!! И ещё! – Он оглядел всех собравшихся.– Фёдор у вас за на­чальника, а Пендальф будет при нём комиссаром. Вопросы есть? Вопросов нет.

Пендальф вышел из строя, ласково окинул взгля­дом шеренгу и обратился ко всем:

– Ну, пошли, залётные.

Шеренга маршем двинулась к воротам, и только Фёдор остался стоять. Поймав вопросительный взгляд Пендальфа, он откашлялся и спросил:

– Пендальф, а что, кто-то из наших уже зале­тел?

Новоиспеченный комиссар аж крякнул от удо­вольствия:

– Кажись, да… Шагай давай!

За воротами отряд удивительно ловко перестро­ился в колонну по двое и, затянув по команде песню «У солдата выходной – пуговицы в ряд», бойким маршем вышел из города.

G

Восьмью часами позже отряд расположился на привале в какой-то холмистой местности. Развалив­шийся у костра Гиви принялся тщательно полировать свою гордость. Боевой топор, естественно – чем еще мог гордиться гном-недомерок? При желании топором уже можно было делать операции по мик­рохирургии глаза, но гордый житель гор все еще ста­рательно «тюнинговал» свой девайс.

Лагавас некоторое время с нескрываемым удив­лением смотрел за Гиви, но потом, порывшись, достал из своего багажа бережно завернутый в тряпочку ра­ритетный чугунный утюг. Развернул, подышал на ру­коятку, протер рукавом, придирчиво осмотрел со всех сторон.

По правому боку утюжка вились дреенеэльфийские руны: «Внучеку от бабушки в день совершеннолетия». Разворошив половину костра, Лагавас пополнил утюг угольями и принялся тщательно наглаживать «стрелки» на оперении своих стрел.