– Умория… Я знаю, ты боишься ходить под землей. Там темно, сыро, крыс полно и дерьма местами по ноздри. Там постоянно тусуются урки и гопники. По-крупному тусуются – не просто в лифт зашли помочиться!!! Да и ещё кое-кто зажигает…

G

Пендальф очнулся от оцепенения, присел на корточки и принялся развязывать шнурки, борясь с непослушными пальцами. Справившись со шнурками, он снял ботинок и вылил из него воду, все это он делал, словно не замечая устремленных на него взглядов. Наконец он поднял голову и заявил:

– Что я, крайний, что ли? Пусть сам решает!

Баралгин зло сплюнул прямо под ноги Пендальфу, брякнулся задницей на землю и рубанул с плеча:

– Да у вас тут прямо культ личности!

Пендальф не обратил внимания на его выходку и внимательно посмотрел на кольценосца:

– Фёдор?

Фёдор, застигнутый врасплох, вытянулся по струнке и выпалил фразу, откуда-то въевшуюся в его память:

– Мы пойдем другим путем!!! – он еще немного подумал и подтвердил: – Через шахту!!!

Пендальф, довольный тем, как ловко увернулся от ответственности, поспешил закрепить выбор Фёдора:

– Уболтал, чёрт языкастый.

Отряд свернул с прежней тропы, тем более что тропы как таковой больше не существовало – она была завалена трехметровым слоем снега. Теперь они прокладывали дорогу по целине. Лыжи проваливались в глубокий снег.

Пендальф повернулся к идущему следом Фёдору:

– Да, Фёдор. С мазью мы сегодня не угадали. И заметь, а лучше запиши – как всегда в таких случаях, больше всего страдает задница!!!

Впрочем, через несколько сотен метров снежный склон закончился, и отряд побрел по каменистой тропе, ведущей к подножию горы. Пендальф ухватил непутевого Фёдора за руку, у того из рукавов куртки свисали варежки, закрепленные на обычной резинке от трусов. Пендальф потрепал карапуза по розовым щечкам и неожиданно ласковым голосом спросил:

– Хочешь конфетку?

Фёдор слегка оторопел от такой неожиданной щедрости:

– Конечно, хочу.

Пендальф щелкнул ему по губам и сурово заявил:

– Нет конфетки. И запомни, сахар – белая смерть. Нет, что-то я перепутал.– Он нахмурился, почесал кончик носа и поправился: – И! Это героин – белая смерть. Короче, поменьше сладкого, мучного. С чипсами кончай. С папиросками завязывай. Капля никотина убивает лошадь.

– Я запомню! А что я, лошадь? Пендальф грубо оборвал карапуза:

– Ты мне тут не остри. Ты теперь за всю планету в ответе.

Фёдор разом погрустнел и как-то неуверенно спросил старика:

– О если я не справлюсь?

Пендальф поправил фуражку и, заглянув в глаза Фёдору, доверительно сообщил:

– Мы, милиционеры, понимаешь, для того на Землю и посланы, чтобы помогать мир охранять, вот оно какое дело.

G

Бесформенной толпой, практически стадом, уставшие и окоченевшие на ветреных перевалах путешественники к вечеру того же дня вывалились на площадку у подножия. На площадку у подножья горы они выбрались уже в кромешной тьме.

Первым к отвесной стене вышел Гиви. В темноте было не различить десятков надписей, украшавших стену и повествовавших о многих и многих туристах, забредавших в здешние края. Гиви ткнулся лбом в холодные камни и устало выдохнул:

– Поздравляю, дывчонки. Вот и Уморыя.– Он принялся озираться по сторонам. Судя по выражению его глаз, что-то не сходилось в его голове, он наморщил лоб и удивленно протянул:

– Зыдес должна быть подворотня, а там дывер.

Пендальф позволил себе согласиться с гномом:

– Да, Гиви. Только не видно ни черта, надо искать твой подъезд по запаху.

Лагавас презрительно сморщился:

– Они что, в подъезде какают-писают? Пендальф похлопал его по плечу и со знанием дела ответил:

– Ты что, с гопниками никогда не встречался? Сейчас познакомишься!

Принюхиваясь, он двинулся вокруг стены, и уже через несколько десятков метров его радостный вопль дал всем понять – цель найдена. Пендальф пошарил рукой по стене и обнаружил покосившуюся дверь.

Он повернулся и бросил в темноту:

– Не видно ни фига, хоть бы посветил кто. Говорил Смиту – дай фонарик, так нет, зажал.

Агроном двинулся на его голос и протянул Пендальфу зажигалку. Тот пару раз крутанул колесико, затрепыхалось пламя, и темнота немного расступилась. Пендальф принялся с интересом рассматривать дверь, и, вероятно что-то разглядев, стал тереть её рукавом, пока на двери не проступила какая-то надпись.

Он откашлялся и громко сказал:

– Тут написано: «Осторожно, злая собака. Скажи пароль и проходи».

Привалившийся к скале Пилигрим Чук устало поинтересовался:

– Чё-то я не понял. И в чем тут замес?

Пендальф отмахнулся от карапуза:

– Да тут всё просто. Говоришь пароль и проходишь.

Пендальф отступил от двери на несколько шагов и принялся махать руками, как заправский иллюзионист:

– Сим-сим – откройся, сим-сим – отдайся! Дверь даже не скрипнула.

Пендальф, озадаченный, подошел поближе, нарисовал куском обугленной деревяшки ухо и повторил туда свое заклинание:

– Сим-сим – откройся, сим-сим – отдайся! Мерин Гек с тупой ухмылкой поделился своими впечатлениями с окружающими:

– Прикольная калитка. Может, надо волосы из бороды подергать, когда заклинание говоришь?

– Я тебе лично надергаю волос из одного места плоскогубцами!!! – пообещал Пендальф, даже не оглянувшись на «юмориста».– Хотя идея в чем-то правильная. Наверное, нужно куда-нибудь жетон опустить или карту магнитную.

Гек, воодушевленный своим первым успехом рационализатора, предложил еще один вариант:

– Может, её, типа, динамитом?

Тут уже Пендальф не выдержал! Он двинулся на Гека, старательно выговаривая тому прямо в лоб:

– Каким динамитом? Весь динамит на рыбалке извели. Я же тебе говорил, червей накопать и кашей прикормить с вечера. На фиг ты стал с утра прикармливать? И не кашей, а динамитом?

G

Неподалеку от все еще неприступной двери Сеня прощался с лошадью, пытаясь обнять её. Лошадь попалась крупная, и Сеня еле доставал ей до седла. Кобылка меланхолично и незаметно для Сени шарила мордой по его карманам в поисках жратвы, пока тот, вцепившись в передние ноги и поминутно всхлипывая, втолковывал абсолютно не сентиментальной животине что-то на тему: «Я тебя никогда не забуду, я тебя никогда не увижу».

– В подземный город не пускают собак, лошадей и китайцев с детьми. Лошадка-а-а-а-а. Цоб цабе.