Рука с пистолетом поднялась сама, и рука эта, к стыду Демьяна, считавшего себя бесстрашным, дрожала. Он бы, наверное, и выстрелил, пристрелил бы старуху на месте, не разбираясь, кто она и откуда взялась. Вот только стоило моргнуть, и старуха исчезла, словно ее и не было. Или в самом деле не было? Примерещилось спросонья да от волнения?..

А мальчонка не примерещился. Равно как и лошадка. Оба они, и мальчонка и лошадка, оказались живы и, кажется, невредимы.

– Марк, это я, Демьян Петрович! Ну-ка, выходи сюда, дай я на тебя посмотрю. С тобой все в порядке?

Мальчонка выходить не спешил, цеплялся за лошадиную шею, тоненько поскуливал и не трогался с места. Пришлось самому. Сначала разжимать окаменевшие пальцы пацана, потом тащить его, до смерти напуганного, из сарая. Они были уже у выхода, когда истошно, почти по-человечьи заржала лошадка. И Демьян с несвойственным ему страхом подумал вдруг, что стоит только обернуться, стоит только всмотреться в темноту, и он увидит…

Наверное, поэтому он не стал оборачиваться. А еще потому, что был тертым калачом, коммунистом и начальником чернокаменской милиции. Такие, как он, не должны верить во всякое…

А потом закричал Марк. Не закричал даже, а замычал. И Демьян увидел тех, кого испугались лошадка и мальчонка.

Волков было девять. Злые, оголодавшие, они рычали, медленно, но верно смыкая свои ряды, отрезая людям путь к отступлению.

– Спокойно, Марк. Не надо их бояться.

Девять волков… восемь патронов в магазине табельного «ТТ»… Даже если он не промахнется, даже если каждая пуля попадет в цель и цель эту уничтожит, останется еще один зверь, с которым придется врукопашную…

– Марк, вернись в сарай, – сказал Демьян шепотом, целясь в уже готовую броситься волчицу. – Не выходи, пока не позову.

На сей раз рука не дрожала. Волки – это понятное, этих тварей можно и свинцом. Главное, не промахнуться, все правильно рассчитать.

Высоко над головой что-то вспыхнуло, словно звездочка зажглась. Не звездочка, а огонек керосиновой лампы в окне второго этажа. Лампа стояла на подоконнике, освещала оранжевым два детских лица. Галка и веснушчатый мальчуган, имени которого Демьян так и не узнал, смотрели на него широко распахнутыми, черными, словно колодцы, глазами. Губы их шевелились. Кажется, Галка что-то кричала, но из-за волчьего рыка не слышно. Да и не до того ему…

Грянул первый выстрел, и волчица, взвизгнув, упала на снег, марая его кровью. Сейчас бросятся остальные, выстрелы их не напугают. Мысль эта пронеслась в голове в те считаные мгновения, пока Демьян целился в следующего зверя. Но остальные отчего-то медлили, не нападали, не рычали, лишь молча щерились. Острые уши их нервно подрагивали, словно бы они слышали что-то такое, чего не мог слышать Демьян.

К черту! Некогда ему разгадывать шарады! Раз уж враг замешкался, надо этой заминкой воспользоваться.

Второй выстрел прогремел, кажется, громче первого, сбивая с ног молодого, годовалого волка. Тот упал молча, ткнулся башкой в снег и застыл. Демьян снова прицелился…

Вот только стрелять было не в кого. Волки исчезли, слились с окружающей темнотой, стали ее частью. Передумали нападать? Испугались? Демьяну не верилось ни в первое, ни во второе. С волчьей натурой он был знаком не понаслышке, просто так они никогда не отступали, не бросали легкую добычу. Но обдумать все это можно было потом, в безопасности, а сейчас требовалось действовать, воспользоваться ситуацией.

– Марк, иди сюда! – Не сказал, а рявкнул, чтобы пацан уж наверняка послушался. – Быстро!

Марк выбежал из темноты, вцепился в рукав Демьяновой шинели, зашептал умоляюще:

– Дяденька милиционер, заприте сарай! Христом богом молю! Там Зорька, они же ее порвут!

На то, чтобы задвинуть засов, ушли бесценные мгновения.

– Теперь бегом!

Одной рукой Демьян держал пистолет, второй крепко сжимал тощее детское запястье, пацаненка тащил за собой почти волоком. Тут уж не до жиру, быть бы живу…

Они подбегали к дверям черного хода, когда раздался еще один выстрел. Стреляли в доме, и сердце снова засбоило от дурного предчувствия. Прежде чем подняться на второй этаж, Демьян втолкнул Марка в кабинет директрисы, сам бросился вверх по лестнице. Он бежал по едва освещенному коридору, проклиная этот мерзлый и темный дом, пока не споткнулся обо что-то большое и лохматое, пока не свалился с ног, едва не выронив пистолет. От большого и лохматого пахло псиной и кровью, оно было еще теплое.

– Демьян Петрович, все в порядке! – послышался из темноты бодрый голос Алексея. – Я пристрелил эту тварь! Малая, не бойтесь там! Принеси-ка лампу!

Дверь детской комнаты открылась в ту же секунду, из узкой щели в коридор выплеснулся тусклый желтый свет. Галка держала в руке лампу, держала высоко, освещая часть коридора и лежащего у стены мертвого волка. Даже после смерти волк продолжал скалиться, стеклянные глаза его смотрели на людей с укором.

– Прятался в одной из комнат. – Алексей, не выпуская из рук ружья, присел перед зверем, провел ладонью по свалявшейся шерсти, а потом спросил с совершенно детским удивлением: – Демьян Петрович, как такое вообще могло случиться?

Демьян не знал. В обычной жизни волки никогда не заходили в человеческие жилища и уж тем более не поднимались по лестницам. В обычной жизни стая не оставляла легкую добычу и не уходила восвояси. В обычной жизни…

– Он мертвый, да? – Они и не заметили, как вслед за Галкой в коридор вышел тот самый веснушчатый мальчишка.

– Санечка! – Галка попыталась поймать его за рукав, но не успела.

Мальчишка, которого, оказывается, зовут Саней, присел рядом с Алексеем и бесстрашно погладил зверя по загривку.

– Он уже мертвый, – не спросил, а констатировал. – А остальные? Те, что были внизу? – На Демьяна он смотрел снизу вверх, и во взгляде его читалась тревога. – Дяденька милиционер, вы спасли Марка?

– Спас я твоего Марка, не волнуйся!

Оказалось, что это он сам волнуется. До холодной испарины, до дрожи в коленях. Когда стоял один против волчьей стаи, не волновался, а теперь, когда все закончилось, пожалуйста…

– Спасибо, дяденька милиционер! – А малец уже не гладил мертвого волка, он серьезно, по-взрослому протягивал Демьяну ладонь для рукопожатия.

Ладонь эту Демьян принял, а потом сказал строго:

– Так, Саня, забирай-ка Галину и ступайте к себе в комнату. Успокойте остальных детей. Если получится, поспите. До утра еще далеко.

– Кто кричал? – спросила Галка, обнимая мальца за плечи. – Где Марк?

– Я здесь. – По лестнице медленно, чуть пошатываясь, поднималась невысокая тень. Все они в этом доме больше похожи на тени, чем на людей. Даже мертвый волк кажется ненастоящим.

– Марк! – Галка теперь обнимала их обоих, гладила по бритым головам, успокаивала. – Куда ты ходил?