границу «территориальных вод», его встречает яростная атака местною владыки. Защищая свои законные права, он проявляет такую решительность и отвагу, что заставляет обратиться в бегство даже рыб, в несколько раз превосходящих его по размеру. Самки многих видов в период, когда они охраняют гнездо, приготовленное для откладки икры, способны на подлинный героизм. Но и в обычные дни амфиприонам не приходится занимать у других рыб мужества.

Марискал рассказывает, что нередко, когда он приближался к актинии, маленькие амфиприоны набрасывались на него самого. При этом они делали в его сторону стремительные короткие броски, отступая после каждого из них на 10–15 см. Чем ближе был он к актинии, тем чаще становились атаки. Находясь в активной обороне, несколько рыбок часто действуют сообща.

Следует сказать, что самоотверженность, полнейшее пренебрежение к собственной жизни, так сказать, борьба до конца, которые проявляют морские обитатели в критической ситуации, — закон на коралловых рифах. Там чаще, чем где бы то ни было, исход поединка решает «психологический настрой». Существа, которые вместо того, чтобы дать отпор, обращаются в бегство, обречены.

Кусто ставил тест на испытание «мужества» рыб прямо в море. Правда, он экспериментировал не с анемоновыми рыбками, а с груперами, которые охраняют не актиний, а свои норы. Но то, что он узнал, характерно для тех и других. Кусто сначала приручал групера, подкармливая его кусочками рыбы (на это поддаются даже акулы и мурены), а затем помещал перед его гнездом зеркало. Едва ли можно сомневаться, что групер видел себя в зеркале не только впервые в жизни, но и впервые в истории своего рода. Не удивительно, что он принимал собственное отражение за мнимого соперника и вступал с ним в бой до победного — конца. Некоторые выдающиеся «вояки» разбивали вдребезги подряд до четырех зеркал, которыми их окружали со всех сторон. Много зеркал было таким образом разбито во время экспедиции Кусто на рифы Коморских островов.

Расставаясь с анемоновыми рыбками, которые, несомненно, еще поведают людям о многих тайнах своего поведения, упомянем еще об одном свидетельстве их оседлости. Если удалить из аквариума актинию, которая до этого давала приют рыбкам, они при отсутствии других укрытий долго будут оставаться на том месте, где раньше сидела их хозяйка. Даже если их насильно сгонять, они все равно будут продолжать к нему возвращаться.

В сожительстве с некоторыми актиниями находятся также креветки. Держатся они тоже парами, иногда вместе с подрастающей молодью. Деятельно ползая среди щупалец, они старательно подбирают своими крохотными клешнями все лишнее. Без актиний этих креветок нигде не встречают.

С кем еще рыбы дружбу водят

Небольшие рыбки фиерасферы избрали в качестве своего дома голотурий — тех самых, которые «питаются» коралловым песком и илом и которых на Востоке подают на стол под названием трепанга. Не будь на свете голотурий, фиерасферов давно бы съели хищные рыбы. Правда, их спасают от этой участи еще некоторые моллюски, пускающие рыбешек внутрь своей раковины, и даже морские звезды. Фиерасферы абсолютно беззащитны. Кожа их змеевидного тела, очень напоминающего тело маленьких угрей, совершенно лишена пигментации и потому выглядит белой.

Хотя у голотурий и нет стрекающих клеток, острых игл и зубов, они все же располагают эффективным средством защиты, причем весьма оригинальным. Подвергшись нападению, голотурия спасает себя тем, что жертвует собственными внутренностями, выстреливая ими в хищника. Пока тот их пожирает, голотурия бросается наутек. Через 10–12 дней у нее вырастают новый кишечник и новые легкие, и она в случае нужды снова может повторить свой необычный трюк.

Фиерасфера голотурия никогда не обстреливает. Рыбка забирается в ее клоакальную полость, а иногда и в легкие. Интересно, что фиерасфер влезает в соответствующее отверстие не головой, а хвостом, извиваясь при этом всем телом. Иногда внутри голотурии поселяются сразу 3–4 рыбки, по-видимому не причиняя ей никакого вреда. Днем они спят, а с наступлением темноты отправляются на промысел. Гостеприимная хозяйка беспрепятственно их впускает и выпускает. Что за польза голотурии от таких сожителей, никто не знает.

Голотурий с фиерасферами встречают не только на рифах. Они весьма обычны, например, в Средиземном море.

Кто бы мог подумать, что можно жить в иглах морского ежа? А вот у ежа диадемы есть верный друг — голубая рифовая рыбка, или кардинал, для которой его иглы служат родным домом.

Наткнуться на ежа диадему где-нибудь на пляже удовольствие не из приятных. Это крупные иглокожие красновато-бурого цвета с очень острыми и ядовитыми иглами до 25–30 см длины. Иглы обламываются и застревают в коже, вызывая на ней болезненные волдыри. Ежи держатся обычно группами. Каждого ежа сопровождает стайка кардиналов. Они что-то деловито склевывают с кожи своего хозяина, а тот специально наклоняет иголки, собирая их в пучки, чтобы рыбки могли свободно добраться до поверхности его тела. Это идет санитарная чистка. Почуяв опасность, рыбки своим поведением подают ежу сигнал. Тот сию же минуту распускает иглы, в частоколе которых они и укрываются. Самое интересное, что, пока кардиналы плавают возле ежа, они такого же, как и он, красновато-бурого цвета. Очутившись между иглами, они сразу меняют окраску — становятся ярко-голубыми. На лазоревом фоне их тела рельефно выступают продольные серебристые полосы. От их присутствия красивее становится и еж: между иглами ярко светятся голубовато-синие пятна.

Фиерасфер и голотдрий

Исследователи пробовали отгонять рыбок от их колючего «дома», а ежей тут же в море заточать в прозрачные пластиковые шары, Рыбки в панике метались вокруг шаров, а как только ежи оказывались на свободе, бросались искать защиты между их иглами. Подобно фиерасферам, кардиналы днем прячутся среди игл своего хозяина, а вечером выплывают на охоту.

Кроме кардиналов среди игл ежей обитает еще один сожитель — креветка стегопонтония. По-видимому, в круг ее обязанностей также входит забота о гигиене ежей.

Не пустуют и щупальца многих медуз. В экваториальных водах у самой поверхности обитает сифонофора физалия. Ее легко заметить издали по выступающему над водой воздушному пузырю светлого синевато-фиолетового цвета, отливающего серебром. Благодаря пузырю и находящемуся на нем гребню (отсюда старое название этих медуз — гребневики) физалия как бы идет в воде «под парусом», отдаваясь во власть ветра. Французские моряки в шутку прозвали физалию «португальским военным кораблем», потому что, плывя на юг, они впервые встречали их на широте Португалии. Под «парусом» скрывается в воде довольно массивное тело, от которого спускается вниз пучок метровых щупалец нежного ультрамаринового цвета. Кто бы мог подумать, что физалия не одно животное, а колониальный организм, в котором каждый его член выполняет свою функцию?!