Командир вспомогательного крейсера "Урал" капитан 2 ранга М.К. Истомин, имея в своем распоряжении два радиотелеграфа - мощный для связи с Владивостоком на расстояние 500 миль и обыкновенный типа "Телефункен", дважды доносил своему начальнику вице-адмиралу Рожественскому, просил разрешить начало активных действий против врага. Первое донесение состоялось утром 13 мая, в нем адмиралу были представлены данные о японском радиотелеграфе, работающем непрерывно. Адмирал не разрешил мешать работе японской станции.

Второе донесение состоялось около 3 часов пополудни, когда эскадра после эволюционного учения начала строиться в походный порядок. Командир "Урала" просил разрешения в случае появления вражеских разведчиков пустить свой мощный телеграф мешать переговорам. Адмирал опять не разрешил.

Отказы командующего эскадрой обернулись бездеятельностью мощного средства радиоэлектронного противодействия, находившегося на крейсере "Урал". Следует иметь в виду, что не все руководители твердо знали и верно оценивали возможности мощного радиотелеграфа на "Урале". Вот что по этому вопросу сообщил компетентный специалист - флагманский минный офицер штаба эскадры лейтенант Е.А. Леонтьев: "Помешать отчасти японцам телеграфировать могла каждая из судовых телеграфных станций . Испортить телеграфные станции японцев "Урал", конечно, не мог, так как против этого принимаются соответствующие меры, да кроме того, для этого "Уралу" надо бы находиться очень близко к японской эскадре и иметь одинаковую настройку станции с японской эскадрой, чтобы вызвать какой-либо эффект на их станциях".

Далее Леонтьев сообщает, что на эскадре не было сведений о длине волны на японском телеграфе. Кроме того, станция "Урала" не имела приспособлений для настройки на желаемую длину волны, за исключением трех фиксированных. Не имея информации по указанным вопросам, Леонтьев не дает рекомендаций по способам использования мощной радиотелеграфной станции.

Офицеры и матросы крейсера II ранга "Урал" с офицерами — представителями от делегации Уральского казачьего войска

Второе донесение о телеграфной деятельности эскадры поступило от командующего 3-м броненосным отрядом контр-адмирала Н.И. Небогатова, оно датируется 13 мая. Днем раньше из-за пасмурной погоды после полудня увидеть хоть одно неприятельское судно отряду не удалось. В указанный день 13 мая на броненосце "Император Николай I" впервые были замечены и разобраны японские телеграфные знаки по слоговой азбуке в имевшейся таблице. Об этом контр-адмирал Небогатое доложил командующему эскадрой, запросив разрешения помешать японским переговорам. Командующий эскадрой отказал и предостерег эскадру сигналом, что телеграфирующий японский корабль может видеть наши дымы.

По-иному действовал в такой же обстановке командир броненосца береговой обороны "Адмирал Сенявин" капитан 1 ранга С.И. Григорьев, о чем он пишет в своем показании: "Накануне боя, 13 мая, когда в продолжение всего дня на аппарате получались телеграммы с японских судов, я разрешил вечером ввести наш аппарат и перебить японцев, а затем сделали замеченный их позывной, на что получили ответ: "Ясно вижу". Японцы не сумели классифицировать и распознать сигналы радиотелеграфной станции русского корабля и не проявили какой-либо тревоги.

Командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой вице- адмирал З.П. Рожественский отчет о действиях в период, предшествовавший Цусимскому бою и в начале боя, доложил в рапорте морскому министру, составленному в японском плену в июле 1905 г. В рапорте говорится: "Вечером 12 мая наши станции беспроволочного телеграфа, которыми на этой части пути запрещено было пользоваться для переговоров, начали принимать сначала сбивчиво, а потом несколько яснее, знаки депеш. Хотя в этот вечер и не удалось разобрать смысла того, что телеграфировалось, но по отдельным словам было несомненно, что депеши посылаются на японском языке".

Обстановку на русской эскадре 12 мая 1905 г. после выключения радиотелеграфных станций командующий эскадрой характеризует следующими событиями. Вечером станции начали принимать знаки японских депеш, разобрать смысл которых не представилось возможным. Командир крейсера "Урал" просил разрешения мешать японским переговорам включением своей мощной радиостанции. Но адмирал не разрешил такого излучения радиопередатчика, чтобы не дать японским разведчикам информации о близости эскадры. Из того, что между знаками можно было разбирать отдельные японские слова, адмирал решил, что телеграфировавший еще не видел эскадры и не знает ее места. Получив такое заключение, адмирал с удовлетворением заметил, что нам было во всяком случае полезно быть открытыми возможно позже. Командующий эскадрой предостерег корабли сигналом, что противник может видеть наши дымы.

На эскадре выполнялись действия, которые обеспечивали ее скрытность. Наиболее важным из них было выключение радиотелеграфных станций, которые могли излучать энергию на дистанции до 100-150 миль. С этой же целью не развертывалась дозорная цепь, которая могла выдать врагу место эскадры. Крейсера "Жемчуг" и "Изумруд" 12 мая, как обычно, посылались в обе стороны для учений по наводке орудий, согласования дальномеров. Кроме того, им поручался осмотр моря. Оба корабля не видели никаких признаков разведки врага.

На рассвете 13 мая обнаруживались переговоры уже нескольких судов неприятеля. Они начались вызовом позывных. Потом телеграфирующие перешли на работу сигнальным сводом, используя служебные сочетания. В течение дня среди этих сочетаний попадались до семи таких, которые означали позывные разных судов японского флота.

Как известно, 13 мая русская эскадра проводила эволюционное учение, проходившее утром и после обеда на большом пространстве. Однако несмотря на значительное время эволюций и высокую бдительность кораблей, ни одни из них не видел ни дыма, ни верхушек мачт японских разведчиков.

На палубе крейсера 2 ранга "Урал"

14 мая крейсер "Идзуми", бывший одним из сторожевых судов, узнал о появлении неприятеля из телеграмм с "Синано-Мару", взяв подходящий курс, разыскал врага, обнаружил его в 6 ч 45 мин утра (японское время). Спустя немного, заменив "Синано-Мару", стал поддерживать визуальный контакт с неприятелем: пошел с ним параллельным курсом на расстоянии к югу от него в 4-5 милях. Телеграфом он доносил, что неприятельская эскадра состоит из 8 броненосцев, 9 крейсеров, трех судов береговой обороны и нескольких вспомогательных крейсеров, судов-мастерских, а также из нескольких миноносцев и что сверх того по временам она меняет строй и пр.

Об обнаружении русской эскадры крейсером "Синано-Мару" читатели узнают в следующем разделе книги. Работа японских радиотелеграфных станций для обнаружения русской эскадры уже не нужна, ее сопровождает "Идзуми". Казалось бы, теперь вопрос о скрытности эскадры потерял свою актуальность и можно принимать меры по нарушению системы радиосвязи противника. Но вице-адмирал Рожественский по-своему понимал обстановку и не нашел необходимым отменить свой приказ о запрещении кораблям телеграфировать. Он не приказал и о включении мощной радиостанции крейсера "Урал", а вместе с тем о создании других видов радиопомех силам японского флота. Однако такого решения со стороны вице-адмирала Рожественского не последовало.