— Делмарр, осторожнее, — смеюсь я.

Но это вовсе не Делмарр. На нем не синий, а черный шерстяной костюм, и галстук не зеленого шелка, как у Делмарра. Его галстук жаккардовый, серебряного цвета. Мой партнер целует меня, и хотя я не настолько близко знаю Делмарра, я понимаю, что это определенно не его губы. У Делмарра и духи совсем другие. От этого человека исходит свежий аромат с нотами мускуса и кассии. Это Джон Тальбот, поэтому я с нежностью, словно хрупкую скрипку, обнимаю его за шею.

— Мистер Тальбот… — вот и все, что я могу сказать.

Он так близко, что мое сердце замирает, а звуки, наполняющие зал, стихают. Я чувствую тепло его тела и смотрю ему в глаза. Этот взгляд я не могу выдержать, поэтому смыкаю веки.

— Счастливого Нового года, — шепчет он, отпускает меня и снова растворяется в толпе.

— Что это было? — провожая его взглядом, спрашивает Делмарр.

Не ответив, я сажусь на свое место за столиком.

Родители за соседним столиком беседуют с другой парой. Надеюсь, они не заметили этот поцелуй. Я прикрываю рукой губы, словно навсегда хочу запомнить, как я провела первые секунды нового года. Потом смотрю на сцену, над которой под потолком раскачиваются из стороны в сторону огромные цифры, сделанные из фольги: 1951. Может, это число принесет мне счастье?

Мы с Рут задерживаемся после работы, чтобы доделать пуговицы на ее свадебном платье. На улице уже совсем темно, поэтому город зажег фонари, и эта картина напоминает мне так любимый мной способ украшения платья: вышивка бусинами из темного янтаря вперемежку со светло-желтыми бриллиантами. Свадьба Рут состоится в День святого Валентина, уже через неделю, поэтому нам приходится торопиться, чтобы вовремя закончить платье. Как всегда любезный Делмарр оставил нам ключ от служебного входа на первом этаже.

Фигура Рут похожа на фигуру Элизабет Тейлор, поэтому мы позаимствовали идею платья актрисы, в котором она снялась в фильме «Отец невесты», а отделку сделали как в модели Винсента Монтесано, недавно выставившего на суд публики свою новую коллекцию в «Бонуит Тэллер». Мы чувствовали себя предательницами, когда пошли на его показ в другой магазин, но мы просто не могли отказать себе в этом удовольствии. Нам очень нравится все, что создает этот дизайнер. Мы скопировали известное свадебное платье Монтесано, украшенное бисером. Для создания этого платья дизайнер применил особую технику: ткань защипывается наподобие кармашка и закрепляется бусиной. Когда Рут будет идти по центральному проходу к обряду хупы,[25]она будет в прямом смысле слова ослепительна.

Мой день рождения, 5 января, в череде новогодних событий как обычно, прошел практически незамеченным, хотя Розмари сделала для меня клубничный «Наполеон», а подруги пригласили на ланч в «Чарльстон-гарден». Ничего в моей жизни не переменилось, я просто плыву по течению. С Нового года у меня уже было три свидания: первое — с маклером, работающим на фондовой бирже вместе с мужем Элен Ганнон (скучно); второе — с архитектором из Флоренции, которого пригласила кузина моей мамы (мой итальянский далек от совершенства, поэтому мы практически не разговаривали, а только кивали друг другу); и третье — с другом Делмарра, который служил вместе с ним в армии (приятный мужчина, но совершенно мне не подходит). На вечере в честь помолвки Рут я танцевала с несколькими ее родственниками, но отношения дальше танцев не зашли, потому что ни одна приличная еврейская матушка не хотела бы, чтобы ее сын женился на католичке с Коммерческой улицы. И наоборот. Но это к лучшему; ни один родственник со стороны Каспиан или Гольдфарб не привлек моего внимания.

— Позови Данте Де Мартино. Скажешь, что тебе нужен сопровождающий на мою свадьбу, — предлагает Рут. — Харви он всегда нравился. Он даже скучает по нашим двойным свиданиям.

— Жаль расстраивать Харви, но не нужно, чтобы Данте решил, что я хочу возобновить отношения.

— А разве ты не хочешь? Ну, хотя бы самую малость?

— Иногда, — признаюсь я.

— Я знала!

— Ну конечно, Рут. Когда мне грустно или одиноко, или скучно до слез на очередном неудачном свидании, я думаю о Данте. Но потом напоминаю сама себе, почему рассталась с ним. Он всю жизнь будет работать в пекарне, это замечательно, но это означает, что ему до конца его дней придется жить с родителями.

— Старая песня на новый лад, — Рут методично втыкает в игольницу булавки.

— Да. Видишь ли, жизнь Данте после свадьбы осталась бы прежней. Мы отстояли бы службу и сделали для всех ужин с танцами, а после приехали бы к нему домой. Я стала бы жить в комнате, в которой он вырос, спать в его кровати, в которой, я уверена, он был бы счастлив видеть меня еще лет пятьдесят. Ему не пришлось бы ни от чего отказываться. Мне же наоборот пришлось бы пожертвовать всем. В тот день, когда я стала бы женой Данте, мне пришлось бы уволиться из «Б. Олтман» и наняться служанкой в компанию «Клаудия Де Мартино энтерпрайзис», где моими служебными обязанностями стали бы мытье полов и посуды, глажка, штопка и готовка.

— Если бы сию секунду в эту дверь вошел Джон Тальбот, ты бы подпрыгнула от счастья, так?

— Но этого не случится.

Наверное, следовало бы признаться Рут, как я устала от постоянных мыслей о нем. Как мне хочется, чтобы он никогда не целовал меня. Что я не могу смотреть ни на одного мужчину, потому что кто-то другой вряд ли сможет поцеловать меня, как он. Делмарр прав. Такие красивые мужчины, как Джон Тальбот, всегда пользуются успехом у дам, о них болтают по всему городу. Эти мужчины вечно заняты, но когда им приходит на ум, что пора остепениться, они женятся на какой-нибудь девушке из высшего света.

Я помогаю Рут надеть платье для последней примерки. Она стоит на подставке, на которой обычно стоят наши модели, и крутится, чтобы рассмотреть себя со всех сторон, как балерина в музыкальной шкатулке.

— Красавица, — говорю я ей.

— Платье просто великолепно. Спасибо. Тебе пришлось изрядно потрудиться.

— Я говорила тебе, что вытянутая горловина и короткий цельнокроеный рукав будут удачным решением.

— Посмотри на эти хрусталики, — Рут медленно поворачивается на подставке. — А что если нам открыть свое ателье?

— С удовольствием. — Я поправляю сборки на юбке так, чтобы сзади она сидела свободно.

— Почему бы и нет? В моей семье уже есть женщина, у которой есть собственное дело. Моя мама работает бок о бок с отцом на складе пиломатериалов. Но когда кто-то ее спрашивает, работает ли она, мама отвечает: «Нет!» И хотя каждое утро в девять часов утра она идет на работу и на ней там держится вся бумажная работа, оплата счетов, расчет зарплаты, мама твердит, что просто помогает отцу.

Я заканчиваю отделку платья и спрашиваю:

— А Харви хочет, чтобы ты помогала ему?

Рут смотрит на меня сверху вниз: