Но риск был стимулом для Айзека. Став помощником Гиттермана, он вскоре помогал Гиттерману помогать селигманам. Пришел первый армейский заказ — 200 шевронов сержантов-майоров и 200 шевронов сержантов-квартермейстеров по тридцать центов за штуку, всего на 120 долларов. Это было не так много, но это был прорыв, и вскоре Селигманам предложили снарядить 7-й полк Нью-Йорка для действительной службы — за гораздо большую сумму.

Айзек старательно заводил знакомства с как можно большим количеством влиятельных людей в Вашингтоне. Г-н Гиттерман пригласил Айзека на большой прием в Белый дом, где Айзека познакомили с особо важным человеком — президентом Линкольном. Айзек был удивлен неформальностью приемов в Белом доме и потрясен тем, что «мужчины появились в рукавах рубашек! Что бы подумали о таком на придворном приеме в Лондоне?». Гиттерман был не менее поражен, услышав, как молодой Айзек высказал президенту это замечание о стиле одежды. Селигманы, пояснил Линкольну Айзек, занимаются пошивом одежды и, конечно же, могут одеть этих неправильно одетых джентльменов в хорошо сидящие костюмы и пиджаки. «Мы также делаем очень красивую униформу, сэр, — сказал Айзек. «Гордость любой армии!» Линкольн на мгновение растерялся, затем улыбнулся и пообещал записать это.

Конечно, размер и количество заказов на униформу для селигманцев быстро увеличились. Их швейные фабрики были переведены на семидневную рабочую неделю. Но вскоре опасность, связанная с принятием этих заказов, стала болезненно очевидной. В письме Гиттерману в Вашингтон, спустя восемь месяцев после заключения первого контракта с «Селигманами», Джозеф писал

Только что полученная Вами записка, в которой Вы сообщаете мне, что ассигнования на обмундирование армии исчерпаны, является для меня поразительным и тревожным сообщением, поскольку Соединенные Штаты задолжали моей фирме миллион долларов! Под тяжестью этого бремени мы уполномочили Вас договориться о выплате 400 000 из этой суммы трехлетними казначейскими облигациями по 7,30 .... Я привез в Вашингтон ваучеры на эту сумму .... Я заложил в банках Нью-Йорка 150 000, на которые мы выдали чеки, подлежащие оплате на следующей неделе. Если я не смогу реализовать эту сумму очень быстро, я не вижу другого выхода, кроме как приостановить работу нашего дома, что повлечет за собой падение 20 других домов и лишит работы 400 рабочих.

Дорогой сэр, ради Бога, посмотрите, нельзя ли договориться с секретарем, чтобы избежать этой ужасной катастрофы.

Для меня это действительно вопрос жизни и смерти, и я прошу Вас обратить на него самое серьезное и быстрое внимание».

Судя по всему, Джозеф получил свои деньги, поскольку, согласно документам, за двенадцать месяцев после 1 августа 1861 г. правительство выплатило селигманам 1 437 483,61 долл. При этом очевидно, что Джозефу пришлось работать за каждую копейку. В качестве части выплаты ему пришлось, вопреки здравому смыслу, принять «трехлетние казначейские облигации по 7,30» на сотни тысяч долларов. Джозеф, страстно веря в ликвидность, а в тот момент и нуждаясь в ней, был вынужден попытаться продать эти облигации. Но армии Союза несли серьезные потери, и вера населения в способность Севера выиграть войну падала. В Нью-Йорке проходили демонстрации сторонников Юга и антидрафта, поступали сообщения о том, что «богатые дамы на Севере носят кокарды мятежников». Облигации Союза были непригодны для продажи. В отчаянии Джозеф сел на корабль, идущий в Европу.

Там он обнаружил, что новости о финансовом положении Союза опередили его. Облигации «7,30» были рассчитаны на получение 7,3% годовых, выплачиваемых раз в полгода. В Европе такая высокая процентная ставка была воспринята как признак паники в Вашингтоне, что, собственно, и произошло. Джозеф смог реализовать часть своих облигаций, но это был медленный и нелегкий процесс. Тем временем, чтобы оплатить обмундирование, Казначейство сбрасывало все больше и больше своих облигаций в безвольные руки Джозефа. Джозеф оказался в мучительном положении, когда ему пришлось продавать акции Союза, чтобы Союз мог получать деньги, чтобы Союз мог оплачивать свои собственные счета еще большим количеством акций, и т.д. и т.п., попадая, должно быть, в водоворот ничем не подкрепленного кредита.

Впоследствии деятельность Джозефа Селигмана по продаже облигаций в Европе в этот период стала одним из наиболее обсуждаемых моментов в карьере Селигманов. По словам Линтона Уэллса, «в марте 1862 г. Джозеф отправился в Вашингтон и проконсультировался с президентом Линкольном и министром финансов Чейзом по поводу размещения облигаций [Союза] во Франкфурте и Амстердаме».[9] Затем, пишет г-н Уэллс, Джозеф отправился в Европу с кладом облигаций Союза и «добился успеха, о котором даже не мечтал. Он не только распорядился значительным количеством государственных облигаций и казначейских билетов, но и сумел вызвать значительное сочувствие к делу Союза... и сделал больше, чем кто-либо другой из известных людей, для создания и поддержания его кредита за рубежом.... Он... разместил огромное количество облигаций во Франкфурте, Мюнхене, Берлине и Амстердаме... небольшое количество в Париже... нашел для них справедливый рынок в Англии». В итоге Уэллс утверждает, что из 510 млн. долл. облигаций, размещенных в период с февраля 1862 г. по июнь 1864 г., «более 250 000 000 долл. было размещено за границей, и Селигманы реализовали более половины этой суммы, способствуя продаже значительной части другой половины своей непрерывной пропагандой в пользу дела Союза». Этот рассказ был еще более раздут другим историком, У. Э. Доддом, который назвал продажу облигаций Джозефом «равной, возможно, службе генерала, остановившего Ли при Геттисберге».

Линтон Уэллс также написал, что Джозеф Селигман во время встречи с президентом Линкольном «убедил» Линкольна поставить Гранта во главе союзных войск, что Линкольн, конечно, и сделал.

Это весьма серьезные заявления, и последующие поколения Селигманов сотрудничали с господами Уэллсом и Доддом в распространении легенды о том, что Джозеф Селигман выиграл Гражданскую войну, заплатив за нее. К сожалению, не существует документов, которые бы полностью подтверждали эти утверждения. Казначейские отчеты за период Гражданской войны неполны, а документы Селигмана на этот счет утрачены. Джозеф действительно посетил Линкольна и Чейза в 1862 г., но тема и результаты их беседы не зафиксированы. (Вполне возможно, что Джозеф хотел попросить их прекратить расплачиваться с ним облигациями Союза). В последующие месяцы Джозеф находился в Европе, но если он и добился успеха, о котором «не мог и мечтать», то в его письмах домой этого не видно. Он вообще почти не упоминает об облигациях Союза. Его гораздо больше интересует идея, которая росла в его голове, — создать международный банкирский дом Селигмана, созданный по образцу дома Ротшильдов, стиль которого в Америке представлял только Август Бельмонт. Но сначала Джозеф должен был переждать