Собиравшаяся сбежать Алексеева вдруг остановилась.

— А тебе он зачем? — Спросила она, непонимающе глядя на Мануш. — Как же твой жених с родины? Как же братья?

— Познакомятся, увидят Артура, смирятся. — Словно не веря самой себе, ответила та.

— Ага. — Покачала головой Ольга. — Убьют они твоего Артура. Убьют. За то, что спал с тобой, за то, что испортил. А не убьют, так поколотят до полусмерти. Разве, нет?

— А что мне тогда делать? — Вжала голову в плечи Мануш. — Я никого так не любила, как его. Я без Артура не смогу.

— А он… тебя любит? — Вырвалось у Ольги.

Наверное, напрасно она так сказала, потому что бывшая подруга в момент вспыхнула и раскраснелась:

— Любит! Любит, даже не сомневайся! А ты не нужна ему! И никогда не была нужна! Пока ты со своей целкой драгоценной носилась, как с каким-то даром богов, он у меня ночевал! Каждую ночь!

— Ты прости… — Прокашлялась Оля. — Я пойду. Мне пора.

Обошла сбоку разбушевавшуюся Мануш и направилась к двери.

— И не подходи к нему! И не смотри! — Доносилось ей в спину. — Узнаю, что ходишь за ним, волосы выдеру! Так и знай!

Алексеева ускорила шаг. Позорище-то какое. Интересно, все присутствующие слышали эту тираду?

Оле не терпелось покинуть здание, а еще было очень жаль бывшую подругу. Судя по всему, Артур не очень-то был привязан к Мануш, и, уж тем более, не догадывался о том, какие неприятности его ждут, если в город вдруг явятся братья девушки.

Оля вышла на улицу, и в лицо ей подул холодный ветер. На крыльцо следом за ней вышли две преподавательницы.

— Ты кого высматриваешь? — Спросила одна из них.

— Да, думала, вдруг Матвейка меня подкинет до дома. Кажется, он только что вышел.

Они обошли девушку и засеменили к служебной парковке. Это были Татьяна Михайловна и Маргарита Васильевна — две закадычные подружки. Одна преподавала бухучет, другая статистику.

Алексеева решила не торопиться: нехорошо будет, если они увидят, как она садится к профессору в машину. Она остановилась и решила понаблюдать. Вдалеке мелькнул автомобиль Озерова: он выехал со стоянки и стрелой умчался за ворота. Ольга заметила, как Татьяна Михайловна сначала, было, подорвалась за ним, а затем, сообразив, что ни за что не догонит, досадливо взмахнула руками.

Алексеева улыбнулась про себя. Так вам и надо, Татьяна. Нечего с моим профессором кататься.

А когда женщины вышли за ворота, вдруг поняла — её-то он тоже бросил. Просто укатил без объяснения причин. И как это понимать?

Озеров понимал, что потратит добрых полчаса, пытаясь изгнать шумную Татьяну Михайловну из собственной машины. Либо ему в итоге придется подвозить ее домой, либо придумывать какую-нибудь отмазку, например, про нашествие инопланетян, чтобы быстрее от нее отвязаться. Коллега все сильнее раздражала его своим напором, и все сильнее мужчине хотелось ей нагрубить.

Едва завидев, как они с подружкой, такой же разбитной разведенкой, спускаются с крыльца, Матвей завел автомобиль. Не хватало еще, чтобы Алексеева села к нему на пассажирское сидение прямо на глазах у этих акул. Ну, и игру он затеял: встречаться со студенткой, рискуя на каждом шагу своей репутацией и карьерой! И как теперь выпутываться — не ясно, и отступиться — тоже совершенно не хочется.

Мужчина торопливо сорвал машину с места, выехал за ворота и, глядя в зеркало заднего вида, как Татьяна Михайловна ускоряет шаг и машет руками, точно курица крыльями, устало покачал головой.

Вчера они с дочкой чуть ли не до полуночи занимались рисованием, потом он всю ночь беспокойно ворочался в своей холодной постели и каждый раз, едва проваливался в сон, видел образ обнаженной Алексеевой.

Девушка не давала ему покоя. Она терзала, изводила, мучила. Мысли о ней доводили его до крайней степени возбуждения — это когда в штанах круглосуточно по стойке смирно, и даже утренние упражнения в душе не приносят долгожданного облегчения. На пару минут ему, конечно, становилось лучше после таких упражнений, но потом этот дикий голод возвращался вновь.

Это как хотеть кусок сочного, хорошо прожаренного мяса и съесть вместо него яблочко — ни хрена не помогает.

Умом Озеров понимал, что самоудовлетворение сильно уступает по эффективности настоящей, живой женщине, способной подарить хорошую разрядку, но сердцем чувствовал, дело в ней — в Ольге. Он желал не какую-нибудь девицу, а именно эту — простоватую, тихую, скромную отличницу с глазами олененка Бэмби и длиннющими пушистыми ресницами, один взмах которых напрочь выбивал из него дух.

Он хотел ее — острую на язык, примерную на людях и дерзкую в тайной переписке. Ее, пахнущую сладостями и заставляющую его теряться от волнения в ее присутствии. Ее, ставящую на колени его, взрослого серьезного мужика, одной робкой улыбкой и вынуждающую его же прятаться от собственных коллег и любопытных взглядов, точно нашкодившего школьника.

Матвей сделал круг по кварталу и въехал на подъездную аллею с другого конца. Он видел, как расходились от ворот в разные стороны Татьяна Михайловна и Ольга. Коллега с подружкой ушли налево, Алексеева, гордо расправив плечи, зашагала направо.

— Девушка, а, девушка! — Позвал он, подъехав вплотную.

Алексеева даже не взглянула на него. Автомобиль шелестел шинами, двигаясь вдоль дороги в крайнем правом ряду, а студентка бодро цокала рядом каблучками, не обращая на него совершенно никакого внимания. Задрав нос и деловито спрятав руки в карманах, она мерила короткими торопливыми шажками пешеходную дорожку.

— Девушка, садитесь, прокачу. — Любуясь ее стройными ножками, промурлыкал профессор.

Попутные машины объезжали его и ускоряли ход.

Ольга улыбалась. Она все еще не смотрела в его сторону, но Озеров видел проступившие на ее щеках милые ямочки. Если бы она продемонстрировала их раньше, то, пожалуй, профессор сошел бы с ума и, потеряв всякий страх, посадил бы ее к себе в машину прямо на служебной парковке.

— Девушка!

— Я к незнакомцам не сажусь. — Ольга слегка повернула к нему лицо и лукаво улыбнулась.

Уже этого было достаточно, чтобы в брюках профессора произошло настоящее восстание — все системы взбунтовались против дальнейшего оттягивания момента близости. Озеров был уже на грани того, чтобы остановить тачку, выйти из нее, забросить нахалку к себе на плечо, швырнуть ее в салон, увезти подальше отсюда и где-нибудь подальше от любопытных глаз терзать до изнеможения.

— Так давайте познакомимся? Меня зовут Матвей, мне тридцать четыре, и я без ума от одной очень плохой девчонки! Она, кстати, очень похожа на вас. Прямо как две капли воды!

Ольга повернулась, обводя глазами улицу. Скользнула взглядом по оставшемуся позади огромному зданию университета, оглядела прохожих на этой и другой стороне улицы, а затем уже посмотрела на него.