1-я союзная воздушно-десантная армия Бреретона выражала уверенность в планах, но офицеры в воздушно-десантных дивизиях тревожились все сильнее по мере выяснения деталей операции. Так, стало известно, что американцы выделяют на планер только одного пилота. В случае его гибели или ранения планером должен управлять солдат, не имеющий никакого опыта таких полетов. Впрочем, на тех планерах, где пилотами были старшие офицеры, разрешили иметь двух пилотов. Бригадный генерал Джеймс Гэвин из 82-й вдд хоть и пришел в ужас, увидев план 1-й британской вдд в Арнеме, но ни словом не оспорил довод генерала Браунинга: «Грусбекские высоты значат для успеха этой и последующих операций гораздо больше, чем мосты Неймегена»[230]. Браунинг подчеркнул: немцы будут контратаковать из Рейхсвальда, то есть почти от юго-восточной окраины Неймегена, и, если им удастся захватить высоты, они смогут обстреливать некоторые мосты и дороги, по которым направится 30-й корпус и его снабжение. И все же Гэвину до сих пор казалось странным, что они не идут прямо к главной цели, огромному Неймегенскому автомобильному мосту, который, по-видимому, готовились взорвать. В любом случае он не забыл, как на Сицилии его 505-й парашютно-десантный полк бился с танковой дивизией «Герман Геринг». На этот раз он намеревался ввести свою артиллерию на планерах как можно скорей.

У генерал-майора Уркварта также имелись веские основания для беспокойства. Его командный фургон был припаркован под высоким вязом у фервея на поле для гольфа в Мур-парке, и в пятницу 15 сентября он, улучив свободную минутку и решив сыграть пару лунок, увидел, что его ждет начальник штаба – поговорить. Полковник Маккензи выглядел мрачнее тучи. Они только что услышали, что планеров будет меньше. Уркварт задумался, а потом сказал: пусть убирают что угодно, только не противотанковые орудия. И только не 17-фунтовки.

Начальник штаба оказался в трудном положении. Офицеры всех рангов неохотно критиковали доведенный до них план, боясь прослыть малодушными. Уркварт явно не считал, будто операция «Маркет» пройдет гладко, иначе с чего бы он так ратовал за противотанковые пушки? И ему приходилось скрывать свои страхи от всех, кто был под его началом. Ни в одном из докладов Уркварта, ни в одной его книге, написанной после войны, нет и намеков на то, будто он выступил против плана, который ему велели воплотить. Впрочем, он по природе своей не шел на конфликт и, конечно, не хотел противоречить принятой впоследствии версии событий, по которой битва при Арнеме стала героической авантюрой и принесла немалые плоды. Однако, по свидетельству адъютанта генерала Браунинга капитана Эдди Ньюбери, 15 сентября Уркварт появился в кабинете генерала на втором этаже в Мур-парке и подошел к его столу. «Сэр, – сказал он, – вы приказали мне спланировать эту операцию. Я сделал это и теперь хочу вам сказать: эта операция – самоубийство»[231]. А потом, видимо сразу же развернувшись, он вышел из кабинета.

Леопольдсбург, мрачный гарнизонный городок, лежал к юго-западу от плацдарма Нерпелта. Субботним утром 16 сентября его улицы заполнили джипы: командиры подразделений и соединений 30-го корпуса съезжались в кинотеатр напротив вокзала, где генерал-лейтенант Брайан Хоррокс собирался проводить инструктаж. Военная полиция в красных фуражках и белых перчатках пыталась регулировать движение, но многие старшие офицеры чихать на них хотели и просто парковались там, где нравилось.

В фойе кинотеатра царил гомон: более сотни полковников, бригадиров и генералов в разноцветных беретах и фуражках цвета хаки болтали с друзьями, вызнавая, что и как. Предъявив документы очередным военным полицейским, они колонной прошли в зрительный зал и заняли места. В 11.15 появился Хоррокс. С присущим ему пренебрежением к униформе, проявленным еще во времена войны в Ливийской пустыне, он, служивший тогда в 8-й воздушной армии, носил под кителем майку поло и одевался в камуфляжную десантную куртку. Прославленного полководца, обладавшего невероятной харизмой, приветствовали отовсюду, пока он спускался по центральному проходу к сцене, к огромной карте юго-западной части Нидерландов.

Наконец публика угомонилась, и Хоррокс обернулся к слушателям. «Новая операция, – заявил он, – даст вам столько впечатлений, что на всю жизнь утомите внуков своими рассказами»[232]. Напряжение схлынуло, зал отозвался взрывом хохота. Хоррокс перешел к привычному формату: охарактеризовал текущую ситуацию, силу противника и собственных войск, обозначил суть операции «Гарден» и рассказал про «воздушный ковер» десанта, который будет расстелен перед 30-м корпусом от Эйндховена до Арнема. Гвардейской бронетанковой дивизии при поддержке четырнадцати артполков и эскадрилий ракетных «Тайфунов» предстояло прорвать оборонительные порядки немцев на севере, а затем преодолеть 103 километра до Арнема по дороге-однопутке, которую Хоррокс нарек «Клубным маршрутом»[233]. Вскоре американцы назовут ее «Адским шоссе».

Крупных водных препятствий было семь, но 43-ю дивизию, идущую прямо за Гвардейской, оснащали лодками и оборудованием для возведения мостов – на случай, если немцы их разрушат. На дорогу предстояло вывести 20 000 машин и применить строжайшие меры контроля над движением. Низкие польдеры по обочинам обвалованной дороги, слишком сырой для тяжелых бронемашин, позволяли развернуть на флангах только пехоту. После Арнема их конечной целью было озеро Эйсселмер (оно же Зёйдерзе), где им предстояло отрезать от снабжения остатки немецкой 15-й армии на западе, а потом атаковать Рур и его промышленные объекты на востоке. По мере того как прояснялся амбициозный размах операции, менялось отношение к ней: одних вдохновляла смелость, другие боялись последствий столь опрометчивого наступления одной колонной танков.

Хоррокс говорил целый час, почти не заглядывая в свои заметки. Полковник Ренфро, связист 101-й вдд в 30-м корпусе, «был впечатлен его азартом и уверенностью в успехе операции»[234], но по-прежнему сомневался, что «Гвардейская бронетанковая дивизия будет в Эйндховене через два-три часа», а в Арнеме – спустя шестьдесят.

Нескольким голландским офицерам из бригады принцессы Ирины не особо пришлась по душе шутка Хоррокса: мол, операцию следует назвать «Золотая лихорадка», ведь Нидерланды так богаты… Более того, им казалось, что англичане слишком многое принимают как должное. «Сперва захватим этот мост, потом вон тот, перейдем реку…»[235] Голландцы прекрасно знали местность и ее особенности: именно этот маршрут составлял один из ключевых вопросов на экзаменах в Академии Генштаба. Любого, кто хотел пройти из Неймегена прямо по главной дороге в Арнем, ждала неудача. Именно этого хотели англичане. К сожалению, британский отдел планирования не смог проконсультироваться с ними. Начальник оперотдела штаба бригады, также присутствовавший на совещании, напомнил командиру, полковнику де Рёйтеру ван Стивенинку, о наполеоновской максиме: никогда не сражайтесь, если на три четверти не уверены в успехе, четверть можете оставить на волю случая. Они сошлись во мнении: в плане Хоррокса пропорции поменялись местами.