шапку с огромным помпоном, и то слышала в свой адрес старческое порицание «проститутка».

Прохожусь расческой по подкрученным волосам, пытаясь унять учащённое сердцебиение. Сегодня важный день для моего будущего. Сашины родители устраивают ужин в честь годовщины свадьбы и милостиво разрешили ему привести меня. Будет ещё толпа их друзей и родственников. Сегодня меня выведут как породистую скаковую лощадь на смотрины и представят сразу всем.

Печаль лишь в том, что породы во мне, как золота в бетоне. Совершенно нет.

Соседка складывает руки на груди и, привалившись плечом к косяку, присвистывает.

— Вот это ты вырядилась. Ещё бы паранджу надела. Так тебя твой мажор никогда не распечатает. Скоро его интерес угаснет, найдёт кого-то более сговорчивого.

— Марин, сделай одолжение, заткнись.

— Да-а-а, нехватка траха налицо. Вот посмотри на меня: только выпроводила Руслана перед твоим приходом и готова заблевать радугами весь мир. А ты как злобная сука на людей бросаешься.

— Почему как? — усмехаюсь и, положив расческу на место, оборачиваюсь к Марине.

Какого хрена она несёт?

Обиделась, что мне пришлось отпроситься с работы пораньше и нарушить её уединение с парнем, который похож на жирного борова да и жрёт столько же. Я уже подумываю купить холодильник в свою комнату и повесить на него амбарный замок.

— Меня тоже покусаешь?

— Если понадобится, — говорю спокойно. — Если хотите трахаться с Русланом, чтобы вам никто не мешал, снимите номер в отеле. Или съезжайте на отдельную квартиру. А если ты забыла, за эту я плачу так же, как и ты, иногда даже побольше, когда у тебя, по твоим словам, денег нет.

— Мы сами решим, что и где нам делать, — огрызается Марина и, запахнув полы халата, выговаривая под нос, идёт к себе.

— Ну вот и чудненько. Я тоже сама решу, как мне одеваться и что делать.

Громко хлопает соседская дверь. Посылаю Маринке ментальный фак и отворачиваюсь обратно к зеркалу.

Последнее время отношения с ней натянулись словно канаты. Всему виной случай недельной давности. У меня тогда как раз были выходные, учеба только началась, и я смогла взять себе побольше дней на отдых от работы, почти беспрерывно отпахав при этом в конце августа. Руслан, пока я работала, тусовался у нас безвылазно и, что-то мне подсказывает, захаживал на мою территорию. Не знаю как — дверь в комнату закрывается на ключ, но, когда я возвращалась по вечерам, меня не покидало дикое ощущение: кто-то здесь был. И, чёрт возьми, рылся в моих личных вещах. Не просто ручку взял или книгу почитал. Кто-то лежал на моей постели и трогал моё нижнее бельё. Крышка на пластиковом контейнере, в котором я храню свои трусики, была снята. А я точно её закрывала.

Мы столкнулись с Русом на кухне, где он попросил сделать ему чай. Маринка в это время была в ванной. Я всё равно готовила ужин, поэтому мне было несложно нажать на кнопку электрического чайника и забросить в чашку пакетик. Заодно поговорить с Русом, как бы между делом. Обмолвилась, что собираюсь сменить в комнате замок, и добавила: если его вставляет женское бельё, не хочет ли он купить себе комплект и примерить?

Рус побагровел и вылетел с кухни быстрее пули. Судя по всему, затем он навешал Маринке на уши какой-то лапши, и соседка стала вести себя враждебно. Бросаться фразами, которые раньше никогда бы не сказала. Вот как сейчас.

Русик её святой, обижать его нельзя. Любит он только её одну и бла-бла-бла.

Не знаю, как долго ещё продлится наше соседство. Мне Маринку жалко, пропадёт она с ним. Она ведь как телёнок новорождённый — куда потянешь, туда и пойдет. Своего мнения у неё нет, зато есть сильная зависимость от чужого. Типичный комплекс недолюбленного ребёнка.

Скидываю Соколову сообщение, что уже выхожу.

Напоследок бросаю взгляд в зеркало и немного нервно улыбаюсь. Сегодня я на себя похожа мало. Потому что старалась и приложила кучу усилий, чтобы зайти за свою в компании золотой молодёжи и их родителей. Серая бетонная масса принарядилась и накрасилась.

Нежное бледно-розовое платье взяла в магазине, где работаю, в тон к нему одолжила лодочки у Вики. Бирку пришлось аккуратно срезать, но Танька пообещала, если что, оформит платье как возврат. Тогда и пришивать ничего не придётся.

Закрываю дверь на ключ и несколько раз специально дёргаю ручку. Чтобы Маринка слышала. Знаю ведь: только я за порог, она наберёт своему козлу.

Саша встречает меня у машины. Одобрительно кивает, оглядывая с ног до головы, и мягко улыбается, когда я тянусь поцеловать его.

— Ты очень красивая, малыш. Мама будет в восторге.

— А ты? Тебе нравится? — кокетливо приподнимаю брови.

— Да. Нервничаешь?

— Немного. Это же твои родители, Саш.

— Ты им понравишься, обязательно.

Соколов клюёт меня в щёку и открывает дверь «майбаха», помогает забраться внутрь.

С улыбкой смотрю, как он обходит машину и прыгает на водительское место.

Я стараюсь для наших отношений. Отрабатываю телефон и другие подарки, которых внезапно стало очень много. Мне нравится. Саша словно открылся, стал более заботливым, нежным и внимательным.

Я собиралась с ним расстаться. Из-за Гейдена, который каждую пару садится рядом со мной и молча давит своим присутствием. Живое напоминание о моём прошлом. И мне вроде как должно быть стыдно, и должно мучить чувство вины за то, что я поимела его на деньги, а не он поимел меня. Только ничего подобного я не чувствую. Угрызения совести спят мертвецким сном.

— Ты говорил, там будут друзья твоих родителей? Может, там и Вика будет?

— Конечно. И она, и Мир. Не заскучаешь, малыш. Все свои.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Волоски на руках привстают, и я незаметными движениями растираю кожу.

— Гейден тоже будет?

— Ага. Его предки по соседству живут. Ты бледная какая-то, малыш. Хватит нервничать, ты очень красивая. Мои родаки будут в шоке, — довольно улыбается Саша и, откинувшись на подголовник,