круглая кровать, заправленная чёрным покрывалом, напротив — глубокое кресло с высокой спинкой. Небольшой деревянный стол, на котором стоит несколько запечатанных бутылок и прозрачных, вычищенных до зеркального блеска бокалов.

Оглядываюсь, нервно теребя свое нелепое одеяние и вздрагиваю, когда за спиной щёлкает замок.

Дверь захлопнулась. Мышка угодила в мышеловку.

Парень вальяжно усаживается в кресло. Устраивается поудобнее, укладывая руки на подлокотники, и широко разводит колени.

Оглядывает меня с ног до головы и довольно скалится, почесывая языком зубы.

Я тоже его разглядываю.

Он похож на чёрта. Понятия не имею, почему у меня именно такая ассоциация. Но есть в этом незнакомце что-то демоническое, отталкивающее и одновременно манящее своим несовершенством.

Ни за что не дала бы ему двадцать пять лет, возможно, ему меньше.

— Что мне делать? — спрашиваю сипло.

Не буду же я так стоять целую вечность? Может, он хочет, чтобы я станцевала? Тогда ему не повезло: с чувством ритма у меня беда.

— Снимай с себя эти тряпки и ложись, — не просьба, а приказ.

— У меня мало опыта, — от нервов язык развязывается сам собой. — Если я буду делать что-то не так — скажите.

Под пристальным взглядом опускаю по плечам платье, предварительно перекинув волосы вперёд. Они закрывают от тяжелого пристального взгляда мою грудь.

Платье тормозит на бёдрах, и я останавливаюсь, нервно переступая. Мне было проще раздеться до трусов под вглядами десятка чужих глаз, чем оголиться перед ним полностью.

Парень встает на ноги и подходит ко мне. Мой взгляд падает на его пах. Возбуждён. И нет… у него не маленький член.

— Как зовут? — звучит тихо.

Поддевает пальцами маску и стаскивает, отбрасывая на пол. Всматривается в моё лицо, кружа по нему чёрными как смоль глазами. Никогда таких не видела. Они, как чёрная дыра, затягивают в свои омуты и лишают воли.

— Анжела.

Неужели он думал, что я скажу ему своё настоящее имя?

Хмыкает, склоняя голову набок. Его губы растягиваются в улыбке. Он стоит так близко. Это обязательно? Я могу пересчитать все его ресницы и отмечаю небольшую родинку под правым глазом. Чёрную и идеально круглую.

— Сколько тебе лет, Анжел? — произносит это выдуманное имя почти как «ангел».

Я скорее падший ангел, а он — искусный обольститель сатана.

— Уже можно. Иначе меня бы тут не было.

— Паспорт? — Большим пальцем сминает в сторону мои губы, размазывая по лицу слишком яркую помаду.

— Конечно. Всегда ношу его с собой в такие места. Как и СНИЛС, и полис. Отгадайте, где я могу его спрятать?

Развожу руки в стороны. Моё платье болтается на талии, трусики — три ленточки, грудь обнажена, лишь прикрыта волосами. Если бы и захотела, не смогла бы что-то пронести.

— Ты совсем не покорная малышка, да, Анжел?

Кладет руку мне на живот, и я возмущённо хватаю ртом воздух. Его пальцы оттягивают в сторону кружево платья и бесцеремонно ложатся на мой лобок. Словно там им самое место!

Опускаю дрожащие ресницы. Щёки начинают пылать.

Я только на словах смелая. Внутри боюсь всего происходящего до чёртиков. Он же не сделает мне больно?

Никто и никогда так меня не трогал. Никто и никогда так на меня не смотрел.

— Не смотри вниз. Смотри на меня. Сейчас ты сходишь в ванную, дверь в углу комнаты. Приведёшь себя в порядок. И вернёшься. Затем мы продолжим. Сейчас самый подходящий момент уточнить детали или отказаться и уйти. Но я буду очень расстроен, если ты уедешь. Мне кажется, мы поладили, Ангел, — тихо говорит парень, продолжая трогать меня.

Мне приходится немного расставить ноги и схватиться за его плечи, чтобы не упасть. Смысл его слов доходит до меня как через вату. Всё, что я сейчас вижу, — это чёрные омуты его глаз, всё, что я сейчас чувствую, — это его пальцы на самом уязвимом месте на моём теле. Они медленно скользят вверх-вниз, по кругу, задевая чувствительные точки.

— Я здесь ради денег. Нет денег — нет моего тела, — произношу, чеканя слова и с силой отталкиваю парня от себя.

Он от неожиданности делает шаг назад, в тёмных глазах плещутся искры ярости. Здесь он хищник, а я добыча, которая вдруг решила играть не по правилам.

Но давайте будем честны: если бы мне не нужны были деньги, меня бы здесь сейчас вообще не было… Так что…

— Окей, — говорит парень и сжимает кулаки. — Нал? Сколько?

Озвучиваю сумму, на которую договаривалась с Ленкой.

— Если разрешишь сделать фото — удвою.

Округляю глаза, прижимая руки к груди. Эдик несколько раз повторил, что съёмка в клубе запрещена и никаких камер здесь нет. Как бы… не очень хочется после всех унижений и испытаний стать звездой порно.хаб.

— Без лица?

— С лицом.

— Без лица, — давлю на своё.

Парень выбрасывает вперёд руки и хватает меня за шею, сдавливая пальцы до боли. Цепляюсь за его руку, пытаясь отодрать её от себя.

— Обычно я не торгуюсь, Ангел. Всё имеет цену. Твоё тело. Твоё лицо. Твоя душа. — Он касается кончиком языка моей скулы, и я дергаюсь, проклиная свою реакцию.

Какого чёрта меня так лихорадит?

— Обычно я не продаюсь.

Впиваюсь ногтями в его руку. Ему больно, я уверена, но этот извращенец даже бровью не ведёт. Не лицо, а безэмоциональная холодная маска. Он вообще человек?

— Все так говорят, а потом оказываются здесь. Хочешь посмотреть на деньги? Сейчас устроим.

Отпустив меня, парень кивает в сторону ванной и выходит за дверь. Прижимаю руку к горлу, стараясь отдышаться и откашляться.

Когда мне это удаётся, натягиваю платье обратно на плечи и снимаю босоножки, ноги гудят с непривычки. А когда выпрямляюсь, мой взгляд падает на деревянный столик,