После такого раннего завтрака пошли в кабинет, надо же было узнать что случилось. Пока Олеся укладывала в коробку кукольный домик, мы расположились за письменным столом.

— Пришел вызов для Ольги на пятнадцатое число, через три дня её вызовут на собеседование. Выезд уже одобрен, останется только пройти эту тройку цензоров. Я снял несколько копий с их личных дел, надеюсь это как-то тебе поможет, — он положил на стол папку.

— Ольга, а откуда этот письменный прибор и такая красивая статуэтка, — она погладила серебряного медведя.

— Это старинное пресс папье и настольный набор работы Сазикова. Стоит всё не меньше двадцати — двадцати пяти тысяч. Я по дореволюционным мастерам делал доклад, так что в теме, — пояснил Антон.

— Ничего себе! Ольга! Ты опять за своё. Да сколько уже можно? — заохала сестра.

— А вот тот чертеж корабля с подписью Петра I будет стоить десять, а может все пятнадцать тысяч, — снова влез Антон.

Анастасия только рукой махнула и пошла одеваться, а я повернувшись к эксперту зашипела.

— Кто тебя за язык тянул. Тоже мне оценщик нашелся. Вот на этой стене висит несколько миллионов долларов, на той еще столько же, а ты несколькими десятками тысяч всю плешь проел. Тьфу! Я пошла собираться, после отвезу тебя до работы, а вечером поговорим. Есть небольшое задание: постарайся узнать о неком генерале Тробыше, только всё постарайся сделать осторожно.

Сегодня на улице дождь, прогнозеры в кои веки не ошиблись, поэтому одевают джинсы и футболку. Олеся уже сложила свои новые игрушки, надела джинсики и повесила через плечо огромный футляр с морским биноклем. Выглядела до того уморительно, что я еле сдержалась от смеха.

— Ты у нас настоящий морской волк, — подмигнула ей.

— Конечно! Моя мечта стать капитаном большого морского корабля!

— Молодец! Давай помогай, бери вон ту сумку с одеждой, а я понесу коробку с кукольным домиком.

Коробку и сумку с обновками Олеси у нас забрал Антошка, и как настоящий джентльмен тащил перед нами. Во дворе нос к носу столкнулся с Павлушей, пришлось их знакомить. Амурчик сетовал на то, что мы его не позвали, он бы нам обязательно помог. Пришлось пообещать — как только, так сразу и даже чмокнуть в щеку.

— Надеюсь Павлик ты правильно выбрал свою будущую профессию, может лучше другую, — спросила его.

Тот начал отнекиваться, а дальше пошла полная лабуда о летном училище и отряде космонавтов, куда его уже чуть ли не зачислили. Всё так банально и предсказуемо, что стало как то обидно.

Мы разъехались: Анастасия на службу, а я сначала доставила домой счастливого ребенка, затем отвезла Антона, который всю дорогу мрачно смотрел в окно.

— Не иначе приревновал? — спросила его.

— Да как ты могла! Мне сразу от ворот поворот — даже не надейся, а этого ловеласа липового целуешь, — взорвался он.

— Эх Антон, Антон. Не пройдет и года, как Пашу будут использовать по полной, и с женщинами и мужчинами. Соскочить у него выйдет, оттуда обратного хода нет, таких держат до последнего. Ты посмотри его дело, наверняка уже стоит пометка «69» или «Мёд», дальше сам разберешься.

Ошиблась я не на много, уже через полгода его приставили гидом к одному африканскому диктатору, который решил строить в своих джунглях коммунизм. Вечером тот поставил Павла на четвереньки и смачно плюнул тому в….

Утром «Пава» еле переставлял ноги, задница немилосердно болела, во рту было так противно, а распухший язык еле шевелился. Жирный негр всю ночь не спал и успокоился только под утро.

Через пару недель Павлуша в кружевной белой комбинации стоял на коленях перед австрийским бизнесменом, тот держа его за голову ритмично двигал бедрами, повторяя — Гут, гут. Под конец сильно прижал голову Павы и пробормотал Дас ист фантастиш.

Так прошло почти полгода, он уже потерял счет своим клиентам, которых приходилось обслуживать по полной программе. Были не только мужчины, женщины тоже. Одна толстая канадка использовала его как писсуар, впрочем это было ещё не самое худшее. Сломался он вчера, когда его отправили гидом к трем северо корейским товарищам. Что этой ночью с ним делали косоглазые не хотелось вспоминать, было больно и противно.

Павел встал на стул, накинул на шею петлю. Вспомнилось его первое задание — самая красивая девушка Союза, которая пару раз его поцеловала. Он машинально потер щеку, вспоминая единственно приятные моменты за последние два года.

— А ведь она меня предупреждала, — вспомнил он, — Значит уже тогда всё знала и понимала, а я дурак….

Слезы закапали из глаз, ноги подкосились и стул с грохотом упал на деревянный пол.

У сторожки гаражного кооператива припарковался Урал с армейскими номерами. Как я догадалась что он военный, так по номеру — у него в отличие от гражданских только две буквы. Из кабины вылез бравый прапорщик, который козырнул увидев меня. Сторож открыл шлагбаум и грузовик выпустив облако черного дыма пристроился за моей машиной.

Вы когда нибудь имели дело с складскими прапорщиками? Вот то то и оно! Он привез не только мной заказанное и оплаченное, но и многое другое. В результате вместо одного шкафа и верстака купила в два раза больше. Дальше понеслось: две раскладушки, десять одеял, четыре подушки и термос на двадцать пять литров. Про домкрат, лом и набор ключей молчу, это всё же нужные в гараже вещи, но для чего купила парашют? Прапорщик, который попросил звать его дядей Васей, оказался зятем рыночного деда, как я с самого начала и предполагала. Его умение торговать вызывало уважение, он наверное смог бы продать снег эскимосам, а бедуинам песок.

Расстались мы друзьями, я же договорилась с ним о будущей комплектации моего дачного гаража и лодочного ангара. Стало даже интересно что он мне втюхает в следующий раз, второй парашют я точно не возьму.

Дядя Вася бережно убрал в карман мои три с половиной сотни, зычно крикнул «По машинам», десяток салобонов быстро залезли в кузов Урала. Автомобиль просигналил на прощание и медленно выехал из гаражей. Сегодня у жены прапора будет праздник, халявные три с половиной сотни, которые она быстро найдет куда пристроить.

Четыре одеяла сунула в багажник, отвезу сейчас в мое подземное убежище, мне же нужно взять оттуда рацию с спец блоком. Раз Настя на суточном, то эту ночь использую по максимуму. Тетка из министерства зажилась на этом свете, как и Лешка Яковлев. До сих пор помню его высказывание: Несмотря на нищих в переходах, на войны на окраинах, на беженцев, на безработицу, на новых русских со всеми их прелестями — сегодня страна лучше.

То что люди не получали месяцами зарплату, кровавая мясорубка в Карабахе и Чечне, детская проституция и прочие «прелести» разграбления страны, его совсем не волновало. Для меня он останется конченой мразью, которая способствовала развалу страны.

Закрыла гараж и к ближайшему таксофону, необходимо позвонить Волкову и справится насчет Москвича, он сегодня вечером будет очень нужен. Гиловани наверное уже заждался выгодных предложений, так я завсегда рада помочь в таком непростом деле. Этой ночью поговорим о нашем плодотворном сотрудничестве, если абрек пойдет мне навстречу — то больно его убивать не буду — раз и он на небесах.

У Союзпечати остановилась, решила купить несколько журналов в бункер, а то случись чего — там и почитать нечего. Подошла к киоску и зависла — Журнал «Советская милиция», а на обложке Анастасия. Купила всё что было, все двенадцать штук, после чего сразу на Петровку.

Спешила зря, там уже во всю шло паломничество к майору Львовой за автографом. За последним страждущим пристроилась и я. Дошла и моя очередь, бухнула на стол всю пачку и тоненьким голоском пропищала, — Тетенька подпишите.

Та удивленно подняла взгляд, — Ольга! Так и знала, что без тебя не обойдется, ты же в каждой бочке затычка!

Я её поздравила с таким знаменательным событием, после чего расцеловала. В это время пресса была авторитетом, газетам верили на все сто процентов, а фотографии с журналов вырезали и вешали на стену.

Анастасия на обложке была просто супер, в такую любой влюбиться.

— Всё, пропала ты товарищ Львова, сейчас от женихов отбоя не будет, выбирай любого. Вот Екатерина Великая всю жизнь себе муженька присматривала, возьмет на несколько дней хахаля, испытает его на выносливость и следующего. От того и Великая, что там у нее от постоянных проверок всё стало великое, — решила