Полетела на глайдере охраны, с двумя крепкими ребятами из службы безопасности. Сначала над Колымской магистралью, а потом свернули в долину Эльги, где Кэти хотела осмотреть проложенную трассу. Как и говорил Толуман, это была скорее просека для транспорта на воздушной подушке. Снизились, по просеке побежали снежные вихри, ни следа людей. Пологий водораздел (ТНВП пройдет нормально), и наконец их речка.

У начала подъема в цирк возведен сборный ангар для техники, там должны стоять бульдозеры и буровая установка (доехала в конце ноября, хотя Толуман рассказывал о приключениях по дороге). Рядом балок — небольшой передвижной домик. Садиться здесь не стали, поднялись прямо в цирк. Туда вело подобие дороги, а в цирке только сарайчик и навес над входом в штольню — темным отверстием в склоне.

Глайдер опустился, взвеяв немного снега (он плотно слежался), и Кэти вышла. Мороз защипал лицо, но не смог забраться под куртку и термобелье.

— Пошли, — сказала она охранникам, взяла фонарь и направилась к штольне. Задержалась, чтобы оглядеться: над снежным краем плоскогорья быстро вздымались бело-розовые перья облаков — наверху дул сильный ветер, и даже сюда доносился его пронзительный свист. Вошла в штольню, сразу стало темно и тихо.

Она шла, внимательно разглядывая в свете фонаря стены. Обычные изверженные породы… а вот это не сперрилит[6]? Хотя вряд ли, Толуман известил бы ее. Она уперлась в тупик и постояла, прикидывая длину штольни; охранники топтались сзади. Повернула обратно и приостановилась, так и не сходила в туалет перед вылетом…

— Мальчики, — улыбнулась она, — возвращайтесь. Я побуду еще немного.

Охранники затопали к выходу, а она подождала и пристроилась возле стенки. Усмехнулась: «Помечаю свою территорию». Закончив и приладив обратно многослойную одежду, пошла по штольне обратно. И как отец с Рогной управлялись с такими делами в жуткие морозы?..

Пол под ногами качнулся, раздался приглушенный грохот, и с потолка посыпались мелкие камни. Тело от макушки до пяток пробрал озноб. Что это, взрывные работы? Но здесь никого нет! Может, землетрясение?..

Она постояла, выжидая других толчков, но потом заспешила по неровному полу, и скоро оказалась у выхода. Вот это сюрприз! Все бело, яростный ветер задувает в лицо, ничего не видно… Хотя почему — вон оранжевое пятно мигает в снежном мареве. Сгибаясь под ударами ветра, она побежала к нему. Глайдер! Обломки раскиданы по снегу, и яростное пламя облизывает их. Близко не подойти из-за жара, но не видно ни человеческих тел, ни даже останков. Куда девалась охрана?

От страшной догадки подогнулись колени. Почему она стала такой беспечной? Первое покушение не удалось, но ее враги подготовили другое. Скорее всего, охранников оглушили из парализаторов и покидали в глайдер, чтобы вывезти: зачем лишние трупы? А вот ее бросили погибать. И телефон оставила в сумочке…

Она стояла, чувствуя жар на лице, а по спине начал сползать холод. Обломки гасли, испуская едкий черный дым, и она задрожала — не столько от холода, сколько от страха. Кто ей поможет? Улетела с охраной, с надежной связью, и никто не знает, когда вернется. Она ведь просто замерзнет!

Как там в стихотворении Роберта Фроста? Не погибла от огня, так погибнет от ледяного холода… Соображай! Твоя жизнь зависит только от тебя!

А почему ее саму не оглушили? Двойной разряд и, беспомощная, она быстро погибла бы от холода. Возможно, таков и был план, но разыгралась пурга и поспешили улететь — хорошо знали, что означают эти бело-розовые перья. И так мороз с ветром докончат дело… Стоп, опять не то! Надо думать, как выжить, а все остальное потом. Штольня может укрыть от ураганного ветра, но она замерзнет там… Балок! Там должна быть печка, а возможно есть связь. Всего в двухстах метрах ниже.

Всего-то?..

Бешеный ветер сбивал с ног, холод уже забрался под термобелье. Хорошо, что в вихрях снега иногда проглядывала долина внизу, и Кэти заспешила в ту сторону. Удар ветра свалил ее и покатил по плотному снегу. Задержалась у покрытого ледяной коркой валуна, кое-как встала. Вот и начало серпантина вниз, кое-где его перемело рыхлым снегом, и ноги вязли. Уже почти не чувствовала их!

Ветер ударил в бок, и она упала опять. Покатилась по склону, но к счастью угодила головой в наметенный сугроб. Заплакала от боли в ободранной щеке, от холода и отчаяния. Опять встала и побрела, всё вниз и вниз. Ветер трепал смерзшиеся волосы, шапку давно потеряла и пыталась натянуть на голову капюшон куртки. Счет падениям уже потеряла, а когда вставала, ее шатало из стороны в сторону. Как приятно было бы уже не вставать!

Склон внезапно выровнялся, и она упала на колени от неожиданности. Среди поземки обрисовалось что-то прямоугольное — балок! Неимоверным усилием воли заставила себя встать и побрела к нему. Хриплый смех вырвался из груди: а если балок заперт? Она, владелица многомиллионного состояния, замерзнет у двери как бездомная собака.

Потянула дверную ручку — та не подавалась! От отчаяния помутилось в голове, но всем телом налегла на дверь, и та неожиданно легко открылась. Смутно сообразила, что так и должно быть: если бы дверь открывалась наружу и ее занесло снегом, изнутри не открыть.

Ввалилась внутрь и кое-как закрыла дверь. Сразу почувствовала облегчение, пронизывающий ветер остался снаружи. Огляделась: в мутном свете из оконца видно несколько кроватей с одними матрасами, но больше никаких вещей…

Печь!

Непослушными пальцами она открыла дверцу: внутри лежат дрова и растопка, тут же коробок спичек. Волна благодарности к Толуману на миг согрела ее — наверняка он позаботился.

Неимоверное трудно оказалось достать спичку. Еще труднее чиркнуть ею о коробок, уронила несколько спичек и не было сил подобрать. Наконец пламя охватило растопку, а потом занялись дрова. Кэти огляделась — но больше дров нет. Невдалеке должен быть лес, но нечего и думать выйти под яростные удары ветра, искать где-то в снегу деревца…

Она взяла с одной кровати матрас, легла на другую кровать (как хорошо, что больше не надо идти!) и попыталась накрыться матрасом. Плох в качестве одеяла, и все еще колотит от холода — язык откусить можно. Ничего, печь сейчас разгорится, и станет тепло… Вот уже теплее, и только редкие судороги пробегают по телу. А теперь жарко, но пошевелиться нет сил, да и не хочется. Она больше не чувствует тела…

Она спала?.. Надо немедленно встать, иначе замерзнет! Скидывает матрас и садится. Приятное тепло, ни следа недавнего холода.

ГДЕ ОНА?

Это не балок! Она сидит на роскошной кровати, перед ней стол с горящими свечами, ручки комода и шкафов сияют тусклым золотом, а стены уходят высоко в темноту. Кое-где на них висят картины, и она встает, чтобы рассмотреть их.

От слабости подкашиваются ноги, и она хватается за спинку стула. Вся дрожа, садится на него.

Раздается стук, где-то в темноте есть дверь.